Пять мужчин
Рассматриваю агнца внимательней, пользуясь полученным карт‑бланшем. К темным глазам, нечесаным кудрям и загару прикладываются приличный рост, широта в плечах, шорты и выцветшая футболка. Вполне вписывается в мой стиль.
– А почему вы вообще решили, что я пойду с вами, тем более, выпивать?
– Не решил, а предположил, – отвечает он, снова уставившись в морские дали, словно ему все равно, соглашусь я на его наглое предложение или нет.
– И кроме того, вы так мило обломали меня в кинозале, – добавляет он после паузы, незаполненной моим ответом.
Хмыкаю, отворачиваюсь от него и наблюдаю, как поднявшийся ветер несет по пляжу пестрый зонт, за ним бежит полная женщина в цветастом, под стать зонту, купальнике, смешно размахивая руками. Народ начинает спешно скручивать коврики, покрывала и лежаки.
– Пойдемте, – говорит мой нечаянный собеседник и улыбается.
Лицо его от улыбки становится доверчиво‑мальчишеским.
– Я знаю здесь поблизости очень неплохое местечко. Там, кстати, готовят вполне приличный кофе.
Потерев нос, облупившийся, несмотря на все старания по его спасению, со всей дури вдруг соглашаюсь. Когда мы добираемся до разрекламированного лохматым верзилой заведения, капли дождя уже шуршат в листве платанов, стучат по плиткам набережной и по парапету, оставляя на нем темные влажные пятна.
Подхвачен ветром пестрый зонт,
Как парус без руля и судна,
Набух дождями горизонт,
А мы смеялись безрассудно
И пили кислое вино,
Болтали, вольные до дури,
Казалось, было все равно,
В словах, как в море, мы тонули.
Слова не значили ничуть,
Они стекали, словно лава,
Их дождь смывал, шепча лукаво:
«И будь, что будет, как‑нибудь».
* * *
Вроде бы все готово. Осматриваю кухонный стол, заставленный вазочками с салатами. На плите в сотейнике курица. Толстый черный кот по имени Черный по обыкновению бродит под ногами, требовательным мяуканьем напоминая о своем голодном и холодном существовании. Позвонила Марье и попросила купить по дороге вина, на что подруга возмущенно ответила, что без зелья они и не собирались приходить. Можно присесть и выпить чашку чаю, чтобы прийти в себя и хоть немного успокоиться после сегодняшних катаклизмов. Открываю кран, ставлю под струю воды чайник и чувствую запах горелой ткани. О, черт, я же включала утюг, чтобы погладить блузку, которую собралась надеть! Набрав скорость, влетаю в комнату, – над гладильной доской зловеще струится дым! Выдернув шнур из розетки, хватаю утюг и вижу тлеющее по краям отверстие на некогда белом в цветочек чехле! Поистине, хочешь получить набор неприятностей в одной упаковке, доживи до сорока! Убрав следы своей забывчивости, решаю, что никакую блузку ни гладить, ни надевать не буду, и достаю из шкафа любимое старомодное серое платье, украшенное кружевной вставкой. Разложив его на диване, расправляю кружево, вьющееся тонкими плетешками, колечками и вензелями. Это – работа моей бабушки. Кружево долго лежало в старой шкатулке среди обрезков ткани, каймы, витков мулине и прочих мелочей, пока мне не пришло в голову приладить его к платью. Вспоминаю бабушку и становится грустно, но едва начинаю грустить, как звонок телефона возвращает в сегодняшний день.
– Дщерь, – говорит в трубку отец. – С утра не дозвонился, поздравляю, дорогая моя, дата у тебя хорошая, основательная.
– Спасибо, папа, – ответствую я.
Знал бы он, насколько хороша эта дата…
Отец объясняет, что явиться не сможет, потому что опять разболелась нога, и решительно отвергает мое предложение бросить все и приехать к нему:
– Не надо, дщерь, я жив, здоров, а нога – это нога… полечу, пройдет. Подарок за мной, если сможешь, подъезжай на днях, или я до тебя доберусь. Никола дома?
– Нет, конечно, обещал прибыть позднее.
Распрощавшись с родителем, усаживаюсь перед зеркалом, чтобы привести хотя бы в относительный порядок усталую, раскрасневшуюся личину. Несколько штрихов, чуть темнее ресницы, чуть поправить изгиб бровей, чуть ярче губы и кажется, что я не настолько… зрелая и даже где‑то молодая. Платье и туфли на высоких каблуках стройнят и поднимают настроение. В конце концов, все не так уж и плохо: ограбление обошлось без стрельбы, разбитие бутылки – без эксцессов, не считая небольшого стресса и нескольких капель вина, попавших на пальто, грабитель или похожий на него тип удалился, а курица получилась вполне съедобной. Поправляю челку, поворачиваюсь на каблуках и слышу звонок в дверь. Уже прибыли гости? Лечу в прихожую, открываю дверь в боевой готовности ответить радостью на приветствия верных друзей и замираю с открытым ртом: передо мной стоит сегодняшний знакомец – светловолосый грабитель. Сердце летит в сторону пяток, в животе начинают ворочаться сосульки, дрожат коленки. Но, кажется, он удивлен не меньше, потому что смотрит на меня так, словно увидел привидение.
– Что вам от меня надо?! – прихожу в себя и перехожу в наступление.
– Мне? От вас? Да вы… заливаете квартиру под вами, мадам! – восклицает он. – Что вы там с водой делаете?
С водой? О, черт, черт, черт! Я же поставила под кран чайник минут …дцать назад! Очертя голову несусь на кухню, вода хлещет через край раковины, по полу движется поток, угрожающе стремясь за пределы кухни.
* * *
