Радуга в тумане

– Ладно, пусть будет Италия. – Недовольно согласилась она.

– Будьте добры, подберите что‑нибудь, чтоб и пляжи хорошие и город интересный.– Более мягким тоном обратился мужчина к Леночке.

Леночка краснела и глупо моргала, не отрывая взгляд от клиента. «Да‑а, – подумала Маша, – у бедной аж дух перехватило. Общается только со смазливыми второкурсниками в своем институте».

– Анфиса! – Мария обернулась к сотрудникам. – М‑да… «Ну и картина, просто три девицы за столом млели ранним вечерком».

Все три девушки собрались за одним столом и откровенно пялились на клиента. Глазки округлились, щечки порозовели даже под тональным кремом. Анфиса одернула свое и без того глубокое декольте, Ирина мечтательно наклонила голову набок, Полина накручивала на палец прядь своих роскошных волос. «Ну ладно, Леночка, совсем молоденькая и глупенькая, – думала Маша, – но эти‑то красавицы с достаточным жизненным опытом, а выглядят также глупо». Она еще раз взглянула на мужчину: около сорока, искра в глазах, легкая ухмылка на губах. В грубоватой мужской красоте чувствовалась сила и уверенность. «За таким, как за каменной стеной, – Маша перевела взгляд на его спутницу. – Странно только, что рядом с ним капризная и глупая девочка. Ну, значит, именно такая ему и нужна». Маша шепнула Леночке пару слов, и та с облегчением уступила ей свое место.

– Я организую для вас замечательный отдых. На сколько дней вы рассчитываете?

– Пару недель будет достаточно, и, желательно, как можно раньше.

– Можно заказать индивидуальный тур для двоих, – начала Маша.

– Настя летит одна, – перебил ее мужчина, – когда будут готовы документы?

– Восемнадцать ей уже есть?

– И восемнадцать есть, и загранпаспорт, и виза!

Маша оторвалась от экрана монитора и наткнулась на черные, внимательно изучающие ее, глаза. Взгляд выразительный и… теплый. Она не отвернулась, даже не смутилась. И не таких видала. Она уже давно не тает, как шоколад на солнце, от подобных взглядов. «Хорош, нечего сказать, подружка в дочери годится, и все равно не имёться», – только и подумала Мария.

– Завтра Анфиса подготовит для вас все документы, и перезвонит. Подъедете, когда вам будет удобно.

– Может, вы лично этим займетесь? – спросил он, не отрываясь от Машиных глаз.

– Я уже в отпуске, – спокойно ответила Мария.

После ухода этой необычной пары еще некоторое время в офисе царила тишина. И только колокольчик тихонько позвякивал.

– Какой мужчина! – Мечтательно сказала Анфиса. – У меня даже мурашки по спине пробежали.

– Хватит уже грудь выпячивать, а то выпрыгнешь из кофточки, – съязвила Полина.

– Сама‑то, себе чуть волосы не повырывала.

– А на меня посмотрел, как удав на кролика, я даже дышать не могла, – Леночка судорожно хватала ртом воздух.

Маша подошла к журнальному столику и расставила чашки на блюдца.

– Угомонитесь, детский сад, – она разложила чайные пакетики, – вы случайно не заметили, что он был не один. Идите уже чай пить, вас пирожные заждались!

– Да, маленькая, но уже стерва, эта его подружка, – не унималась Полина. – Кофе ей, видите ли, не предложили! Пусть сначала научится себя вести.

 

2

 

Этот ресторанчик японской кухни открылся всего полгода назад, но уже стал одним из постоянных мест, где три подруги проводили свои разные дни: день независимости от домашних дел, день женской солидарности, день носовых платков, день победы над плохим настроением и еще бог весть какой день. Всегда тихая восточная музыка, теплые терракотовые оттенки дорогого гобелена, неяркий свет и журчащая в небольшом фонтане вода располагали к душевной болтовне. Молоденькие официантки в одеждах с намеком на японские кимоно были вежливы и услужливы.

Милая блондинка с идеальным «каре», таким же идеальным, как ее понятия о семье, о любви, и вообще о жизни, удобно расположившись за столиком, медленно пила второй бокал красного вина, время от времени поглядывая на золотые часики. Платье цвета меда оттеняло ее теплые и немного грустные глаза.

– Таечка, дорогая, привет! – Маша обняла подругу и присела рядом. – Что‑нибудь случилось? Ты в одиночестве пьешь вино, даже странно.

– Все у меня нормально, просто кто‑то слишком долго ходит. – Тая выглядела расстроенной.

– Вообще‑то, я вовремя, и что‑то мне подсказывает, что день моего предстоящего отпуска может обернуться днем носовых платков.

– Привет! Как я рада вас видеть, девочки. Какой сегодня чудесный вечер, – поздоровалась эффектная, жизнерадостная Наташа. Глядя на нее можно с уверенностью сказать, что жизнь удалась. И только она одна знала, что не все сбылось, как мечталось и как думалось. – Тая, ты чем‑то расстроена? – спросила она, поправляя выбившуюся из прически прядь темных волос. Слова она несколько растягивала и говорила раздельно, отчего каждое ее слово становилось значимым и, одновременно, мелодичным.

– Еще одна мать Тереза! – Резко бросила в ответ Тая. – Все хорошо, – смягчилась она, глядя на озадаченных подруг. – Вечер и, правда, хороший. А давайте сегодня напьемся, и домой не пойдем.

Как это было на нее не похоже. Тая любила своих подруг, свою работу и свое увлечение: она умела и часто готовила домашнюю выпечку, и каждый ее тортик был произведением искусства, оставлявшим дополнительные сантиметры на ее талии. Но больше всего она любила свою семью, мужа и двоих мальчишек, уже почти взрослого Саньку и еще маленького Даньку.

– Я приветствую только первую часть твоего предложения. – Нараспев протянула Наташа, листая меню.

Молоденькая «гейша» принесла вино, два вида роллов, креветки в кляре, салат из зелени с гребешком и тихо удалилась семенящей походкой. Тая захватила кусочек маринованного имбиря и тут же уронила его в соус. Брызги аккуратными коричневыми пятнышками покрыли белоснежную салфетку. Подруги несколько растерянно смотрели на слегка захмелевшую Таю, которая пыталась выловить палочками из чашки имбирь, и прятали улыбки.

– Ну не молчи уже, – начала Маша, обращаясь к Тае, – у тебя вид такой же кислый, как вино! Ташка, просила же тебя заказать полусладкое, – обернулась она к Наташе.

Наташа поморщила носик.

– Да? А мне нравится, хорошее вино, тонкий аромат, посмотри, какое на свет – рубиновое, – она направила руку с бокалом в сторону окна. Маша легонько пнула ее под столом ногой, чтобы та умерила свое хорошее настроение.

– Мне кажется, что Дима меня больше не любит! Я прихожу домой и не чувствую того тепла и той заботы, что раньше. – Грустно сказала Тая. – Он молчит, и сидит в своем компьютере, даже с Данечкой стал меньше играть. Наверное, у него кто‑то есть…