Рей и Рита

Мы едем по ночному, но не спящему городу, и я почти не обращаю внимания на пролетающие мимо пейзажи: на высокие многоэтажки, молчаливыми исполинами возвышающимися тут и там, на надземные путепроводы, горящие фасады торговых центров и пустующие остановки. Мне нет дела до давно поднадоевшего окружающего мира, я думаю только о девочке в дурацком васильковом платье и с веснушками на лице. Хочется зацеловать ее до смерти. И трахнуть тоже очень хочется. Прям до трясучки.

Останавливаю байк у небольшой неприметной на вид кафешки и слезаю с него. Рита с выпученными от страха глазами спускается на землю вслед за мной. Ее всю трясет от пережитого ужаса, но она держится. Гордо задирает подбородок и даже пытается улыбнуться.

– Ну как, жива? – усмехаюсь я, стаскивая с нее шлем.

– Еле‑еле, – отвечает она, поправляя смявшиеся волосы. – Но, если честно, мне понравилось.

– Правда? – искренне удивляюсь я.

– Да. Чувствуешь какую‑то упоительную свободу. Будто можешь унестись от всех невзгод и неурядиц, и они никогда тебя не догонят. Будто ты птица, вольная лететь, куда вздумается. И это так здорово.

Интересно, какие у этой девочки‑одуванчика могут быть проблемы? Четверку вместо пятерки получила? Или мама за опоздание наругала? Эх, девочка‑девочка, не знаешь ты, что такое настоящие траблы. Не знаешь, и не надо. Сон крепче будет.

– Ты как, хочешь перекусить? Или сразу видами любоваться пойдем? – спрашиваю я, кивая в сторону кафешки за ее спиной.

– Не знаю… А ты? Ты голоден? – теряется она.

– Это лучшая шашлычка в городе, – поясняю я. – Алим, хозяин, уже много лет работает здесь сам. У него есть какой‑то свой, только ему известный рецепт соуса, который на вкус – просто пища богов. И мясо нежнейшее, пальчики оближешь.

– Ты так аппетитно рассказываешь, что у меня уже слюнки текут, – смеется Рита.

Мы заходим внутрь, и в нос тут же ударяет запах кориандра, чеснока и костра. В моей любимой кафешке все просто и неказисто: деревянные скамейки, массивные покрытые скатертями столы, написанное от руки меню.

Подхожу к прилавку и здороваюсь за руку со старым тучным кавказцем суровой наружности. Кустистые черные брови мужчины срослись на переносице, и от этого его вид кажется совсем угрожающим, но я‑то знаю, что за этим неприветливым фасадом скрывается добрейшей души человек.

– Здорово, Алим! Вот решил угостить свою новую знакомую твоим фирменным шашлыком, – киваю на Риту. – Организуешь мне как обычно в двух порциях?

– Проходи, Денис, присаживайся, – с характерным акцентом отвечает хозяин кафе. – Сейчас все сделаем.

Мы с Ритой занимаем небольшой столик у окна, и я вновь с любопытством разглядываю ее. Платье на девчонке просохло, а длинные каштановые волосы мягкими волнами покрывают плечи и грудь. Морские глаза шарят по сторонам с неподдельным интересом, но, столкнувшись с моим взглядом, смущенно опускаются вниз.

– Скажи, Денис, а что значит этот штрихкод на твоей шее? – она указывает на татуировку под правым ухом.

– Просто татушка, – отмахиваюсь. – Ничего особенного она не значит.

– Так не бывает, – Рита качает головой. – Чем‑то же ты руководствовался, когда набивал ее?

Какое‑то время я задумчиво смотрю на нее, а потом отвечаю:

– Ты знаешь, для чего используют штрихкоды?

– Ну да, это способ представления информации о товаре, – подумав, отвечает она. – О месте его производства и цене, например.

– Вот именно, – киваю я.

– Но мне все равно непонятен твой выбор… Это символ протеста обществу потребления? Или что?

– Нет, конечно, – смеюсь я. – Все гораздо проще. Как ты и сказала, штрихкод наносят на товар.

– Но… Ты же не товар, Денис, – недоуменно тянет Рита.

– А это как посмотреть, – хмыкаю. – Люди кичатся собственной уникальностью, но по существу все мы просто товары с определенным набором характеристик. Все продается и все покупается, Рит. Весь этот мир, понимаешь?

– Что ты такое говоришь? – она возмущенно вскидывает брови. – Я не согласна. А как же любовь и дружба? Их, по‑твоему, тоже можно купить?

– Можно, – утвердительно качаю головой. – Это просто вопрос цены.

– То есть ты считаешь себя товаром?

– Да, – просто говорю я. – Все люди – товар, и я в том числе. Но, поверь, это совсем не задевает мою самооценку. Товары тоже бывают разные. Бывает ширпотреб, а бывает эксклюзив.

По лицу Риты видно, что услышанное ее шокирует. Ее большие глаза вдруг становятся очень печальными, и она тихо произносит:

– Ты циник, Денис.

– Мне больше нравится слово "реалист", – ухмыляюсь я. – Как бы это жестоко ни звучало, Рит, но деньги решают все. Абсолютно все в этом мире.

Девчонка молчит. Буравит взглядом стол и кажется чрезвычайно серьезной.

– Знаешь, Денис, – наконец отзывается она. – Деньги – это, конечно, хорошо. Они дают много возможностей. Но здоровье за деньги не купишь. Впрочем, как и счастье.

Я открываю рот, чтобы возразить ей очередной дерзкой репликой, но как раз в этот момент грудастая брюнетка подносит еду к нашему столу, и я решаю не продолжать спор.

Всеми силами пытаюсь не пялиться в откровенное декольте официантки, из которого выглядывают внушительного размера прелести, потому что понимаю, что мои похотливые взгляды могут отпугнуть Риту. Но держать своего вечно голодного зверя в узде чертовски сложно, и глаза против воли все же пару раз охаживают сочную брюнетку.

– Приятного аппетита, – говорит она, одаривая меня масляной улыбкой.

Вот черт! Даю голову на отсечение, эта девица дала бы мне сразу, как только я попросил. По лицу вижу. И по походке. Все ее тело буквально кричит "возьми меня", но сегодня у меня иные планы. Сегодня мне нужна другая. Девочка с морскими глазами, бледной бархатной кожей и детской верой в бескорыстный и добрый мир.

 

11

 

Рита

 

Перед нами подрумяненное шикарно пахнущее мясо на шампурах, маринованный лук, лепешка, от которой еще идет пар, ароматный соус и два больших пластиковых стакана с пивом. Денис пододвигает один из них мне, а из второго делает большой глоток:

– На, попробуй, Веснушка, это мое любимое, нефильтрованное.