LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Рехан. Цена предательства

– На нас девок не найдется, что ли? Втроем одну овцу дрючить – не‑е, мне не нравится такая фигня. Если бы я хоть первым был, еще можно, – с умным видом закончил он свою речь.

Пашка оторопело стоял в той же позе, с банкой в руке, уставившись в темноту, куда ушли две фигуры – большая и маленькая. Оцепенелый, тяжелый мозг заторможено силился что‑то придумать, осмыслить происходящее, а внутри роилась отвратительным пьяным комом только какая‑то черная муть.

И чего она с ним пошла? Или не пошла, силой увел? Или что?.. Надо же помочь, пойти навалять Гоблину, чтобы неповадно было девчонок мучить. Эту же Иванку, хоть она сама виновата. Виновата же? Ну, виновата. Думать самой надо… А может, просто заступиться некому было. И почему меня в зале в этот момент не было, сейчас знал бы, сама пошла или силой увел? Тогда сразу и впрягаться можно было, а сейчас непонятно… Этот тупой урод, напрочь отмороженный, все его бояться. Все, и ты тоже. Я?! Нет, конечно. Счас пиво допью и наваляю Гоблину. Хоть не в форме я, пьяный уже, да и темно. Но все равно, счас пойду. Счас… Я тут не при чем, собственно говоря, но надо же как‑то, по‑человечески, не так…

Пашка пару раз тряханул головой, отгоняя наваждение, но мысли не растекались, продолжая клубиться где‑то в голове и липкой, холодной неприятностью стекая потихоньку в грудь и живот. Мозги отказывались работать и трезво смотреть на происходящее.

– Блин, – волновался Петеля, – не успеем же, хоть посмотреть, что ли, – в руках он уже вертел мятую упаковку с презервативами, вытянутую из заднего кармана джинсов.

– Нахрен тебе эта дура? Визжит, как недорезанная, – начал возмущаться Олег, – я тебе сегодня таких телок подгоню, – он причмокнул, – такие они, ух! Огонь! И вроде безотказные. Я с ними уже почти договорился.

– Ну все равно, пойдем хоть, посмотрим, – настаивал Петеля, горя глазами.

– Да ты маньяк, – покачал головой Олег, – я всегда знал, что ты просто маньяк. Ну хрен с тобой, пойдем, позырим. Но только издалека, и потом обратно сразу, понял? Чего пацану мешать…

– Ага! – с радостью отозвался Петеля и заспешил в сторону парка.

– Пойдем, Паха, – позвал Олег Пашку, – чего стоять, в натуре, хоть взглянем.

Пашка отрицательно помотал головой, но ноги сами понесли его туда же, в темноту. Олег шел впереди, Петеля уже скрылся. Пашка перебирал ногами, не понимая, зачем он туда идет и что хочет там увидеть. Но все‑таки шел.

В стороне от Дома Культуры начинался городской парк. Днем там было действительно красиво и парк собирал множество гуляющих. Ночью же здесь не горело ни одного фонаря по причине летней экономии, и немногие желали прогуливаться в полной темноте, не видя собственных ног. К тому же репутация ночного парка была не на высоте.

Гулкие звуки дискотеки отдалились, остались позади. Зашуршала трава под ногами, затем гравий. В практически полной тишине вновь послышался знакомый плач.

Олег пошел на звук, увлекая за собой Пашку на нетвердых ногах. Отойдя немного в сторону от дорожки, усыпанной гравием, парни наткнулись на Петелю. Тот стоял у последних кустов, придерживая непослушную колючую ветку и с вожделением высунув язык.

– Тихо, – хриплым шепотом сказал он подошедшим и ткнул подрагивающим пальцем вперед, – готова, визжалка.

Олег и Пашка уставились на открывшуюся картину.

В центре небольшой лужайки, со всех сторон окруженной кустами акации, Гоблин большим нескладным телом навис над Иванкой. Опираясь на вытянутые руки, он мерно двигался. Иванка лежала под ним, широко раскинув согнутые в коленях худенькие ноги. Юбка высоко задрана, в стороне белеют на черной ночной траве сорванные трусики, а окончательно разорванная блузка полностью открывает крупную для такого небольшого тела грудь, что мерно колыхалась сейчас в такт толчкам Гоблина. Лица не было видно, лишь бледное пятно на фоне ночной травы.

Некоторое время слышно было только тяжелое возбужденное дыхание Гоблина и тихий плач.

– Сергей, не надо, – произнесла она тихо сквозь слезы, и вскрикнула от боли, когда в ответ Гоблин зарычал и начал еще сильнее вталкивать себя, с каким‑то садистским наслаждением ожесточенно насилуя свою бывшую одноклассницу.

Ну да, Гоблина действительно зовут Сергеем. Только что вот не звал его так никто. Наверное, даже родители.

Пашку шатнуло в сторону лужайки, но Олег предупредительно схватил его за руку.

– Ты куда? – удивленно спросил.

Пашка замотал головой, его замутило. Поспешно развернувшись и отойдя в сторону, он выблевал все выпитое за вечер пиво.

Облегчение не наступило. После всего увиденного его охватило полное безразличие. И страх, цепенящий страх. Так не должно быть. И я не должен здесь быть. Где угодно, но только не здесь. Что я тут делаю? Если там, у крыльца, еще можно было что‑то сделать, поправить ситуацию, то здесь, когда действо уже свершилось, не было никакого смысла вмешиваться. Сознание молчало, замолчали и голоса внутри. Только комок бессильного страха переваливался внутри, заливая конечности парализующим током.

Вяло перебирая ногами, Пашка побрел прочь. Наткнувшись в темноте о камень, полетел вниз, испачкал руки и колени. Не оттираясь, пошел дальше, уходя от этого жалобного плача, умоляющего голоса и раскинутых грубо ног.

Сзади послышался шум. Олег тащил за собой слабо упирающегося товарища.

– Ну, еще же не все, Олежа, – говорил Петеля, – можно еще бы попалить. А потом, глядишь, и сами бы, а?..

– Тьфу, – Олег сплюнул, нашаривая сигарету из пачки в кармане рубашки, – охота тебе эту плаксу дрючить? Все удовольствие нахрен. Пахе даже, вон, хреново стало, да, Паха?

Пашка отмахнулся и пошел дальше, по направлению к кварталам, где жил.

– Пах, ты че, куда собрался? – удивились сиамцы, – айда в зал, там сейчас самое веселье начинается. И на нас телки найдутся.

С трудом сдерживая новые позывы тошноты, ничего не отвечая и не оборачиваясь, Пашка брел по тротуару в сторону своего дома.

Неподалеку от дискотеки припарковались две легковые машины. Грохотала музыка, слышался пьяный смех девчонок и басистый хохот парней. Когда Пашка проходил мимо, под ноги ему полетела пустая бутылка, прокатилась у ног, не разбившись, и с тихим шуршанием спряталась в траве у дороги. Пашка прошел, не взглянув в ту сторону. В спину ударил издевательский смех.

Утихший было дождик снова начался, закрапав по склоненной стриженой голове ласковыми капельками уже почти летних слез.

 

***

 

Осторожно перевернулся на другой бок. Вроде уже не так больно. И тошнить перестало. Слава Богу, хоть перекусили. Пашка взглянул на отвернувшегося от них Ахмета почти с благодарностью. Только вот душно, блин… И вообще, хреново‑то как, все хреново… По заслугам, наверное. Пашка вновь вспомнил об Иванке.

Он не зря казнил себя все это время. Как потом выяснилось, Гоблин проявлял свои садистские наклонности еще очень долго. Только под утро она нашла в себе силы дойти до дороги, где ее подобрал кто‑то из ранних водителей и отвез в больницу.