Рехан. Цена предательства

У Пашки эта яма не была первой. В местах дислокации полка тоже всегда была вырыта подобная ямка, пусть и не такая обширная, как эта. В свое время его и Андрюху посадил в нее командир полка на двое суток. Дело выеденного яйца не стоило. Дедам понадобилась сгущенка, сладенького захотелось. Во всем полку ее нет. Что может быть проще, чем сказать своим «душарам»: искать, сынки! Если нет, то где найти? Не бежать же в Москву за ней. Впрочем, сгущенка была в складе, в палатке, оборудованной под склад. Несколько маленьких «но» – она была обнесена колючей проволокой в несколько рядов, у входа всегда стоял один часовой, и в самой палатке обитал «зампотылу» – майор с колючими глазками и очень невоздержанным языком. Он был жадный и худой. Это очень осложняло задачу. Жадный – сгущенки не допросишься, не вытянешь никакими доводами. Был бы не жадный, возможно, что в полку хоть где‑нибудь у кого‑нибудь была бы заветная баночка. А худой, значит – внимательный, нервный и спит вполглаза.

Старшие товарищи Пашке с Андрюхой дали время до утра.

Утром товарищ майор обнаружил пропажу ящика сгущенки, связанного часового у входа, взрезанную колючку и небольшой подкоп под палатку. Более того, на что он и налегал при объяснении с командиром полка – суровым высоким полковником – то, что ворюгам надо было пролезть до этого ящика и вытащить его же под самой майоровой койкой, так как именно это отделяло злоумышленников от объекта их вожделения. Как они умудрились проделать все это абсолютно бесшумно, он не представляет, он спит очень чутко и бережет вверенное ему хозяйство.

КэП знал, что «зампотылу» убежденный трезвенник и очень ответственный человек. Поэтому по окончании рапорта он сказал:

– Искать у разведчиков либо у спецов. Только не сразу, а ближе к вечеру, когда появятся пустые банки.

Расчет был верен. Днем весь полк ел привычную пшенку, которую повара наконец‑таки научились готовить более‑менее съедобно за четыре месяца командировки, без этого отвратительного вкуса и пригорелой корки в пару сантиметров. А к темноте, сделав боевой рейд по мусорным ямам всех подразделений, зампотылу обнаружил в одной из них сразу аж три пустых жестяных банки, врезанных несколькими движениями солдатского штык‑ножа. Поразительно, но на самом деле мусорки принадлежали элитной и во всех отношениях образцовой группе специального назначения.

Виноватых долго не искали. Благо, что весь полк знал, кого именно из своих молодых деды ГСН отправляют на поиски дефицита. Тех, кто достаточно ушлый для подобного рода операций. Старшина молча показал сержантам пудовый кулак, рявкнул, чтобы Пашков и Васильев появились через минуту с ящиком под мышкой. По истечении минуты приказ был выполнен. Только ящик был уже не полон. Конечно, Пашка с Андрюхой были не настолько простаками, чтобы отдавать дедам все принесенное. Одну баночку они оприходовали сами, тремя поделились по‑братски с бойцами своего призыва, а остальное запрятали до лучших времен. Общеизвестно, что если деды захотели «сгухи» один раз, то они захотят ее и во второй. Так что в следующий раз усиленные поиски можно имитировать, на самом деле «загасившись» куда‑нибудь от повседневных обязанностей. Туговато приходится тем солдатам, кто не умеет вертеться во всякой обстановке и обращать любую ситуацию себе на пользу.

Тогда в полковой яме протусовались почти двое суток. Но то было не сидение, а сплошное удовольствие. Пацаны таскали пожрать, шугая часовых‑комендантов, и тоже можно было отоспаться. Только холодно было тогда по ночам, весна только‑только вступала в свои права. Яма была выкопана неподалеку от командирской штабной машины. К середине второго дня КэП не выдержал раздававшейся из‑под земли распевки «Интернационала» и распорядился выпустить преступников на волю. Пашку с Андрюхой это все равно мало порадовало, потому что они прекрасно знали, что сержанты еще спросят у них за то, что не сумели вовремя запрятать следы этого криминала, то бишь пустые банки. Как ни крути, пока ты молодой, ты всегда будешь во всем виноват.

Кстати сказать, по прямому приказу КэПа весь полк на ужин к своей порции пшенки получил по полбанки на брата восхитительной, сладкой до одури, ароматной сгущенки.

Никогда Пашка не представлял себе, что доведется сидеть не где‑то, а у самых натуральных боевиков в такой вот, самой натуральной яме. Довелось… Впрочем, опыт подсказывал, что эта жизнь абсолютно непредсказуема, и порой просто неуправляема. Последний год был именно таким. Реальная армия оказалась слишком беспощадна и жестока, а эта война… войну он видел раньше только в кино. Сравнивать было не с чем. Невозможно сравнивать с придуманными историями реальную жизнь на этой земле.

 

***

 

Рация в кармане разгрузочного жилета на плече зашипела и сквозь треск слабо выдала:

– Тайга‑2, Тайга‑2, я – Роща‑5… прием.

– На приеме Тайга, – отозвалось с небольшими помехами.

Армейская железяка вновь протрещала издалека:

– Вижу «поляков»… Группа, штук тридцать. Засели под заводом… Мне накрыть ее?.. Это северо‑западная стена.

Ротный лихорадочно выдернул из внутреннего кармана карту местности.

– Это же где‑то здесь… – заводил он пальцем по глянцевой поверхности, – гляньте за угол!

Один из дедов высунул ствол за угол.

– Чисто!

Тем временем рация после минутного молчания поинтересовалась:

– А кто там, что за группа? Точно «поляки»? Прием, Роща!

– А хрен его знает, – плюнула рация, – наших там не должно быть, это слишком далеко. Тайга?..

Ротный матерно выругался. Рация снова заработала на прием. Оттуда для начала послышалось несколько выстрелов, и после снова голос:

– Роща, выждите еще немного, немного выждите, и если это точно «поляки» – тогда накрывайте. Как понял, Роща?

Ротный выхватил рацию из кармана, словно это был штык‑нож.

Не успела Роща прошелестеть свое «понятно» и отбиться, как Ротный уже орал:

– Тайга‑2, это Бурый, ответь Бурому!!!

Спустя долгие мгновения послышалось:

– Объявился, Бурый! Ты где был, прием?

– Я пробивался сквозь численный перевес, дошел до нужного квадрата через канализацию, подземным ходом! – Ротный не скрывал своего бешенства, – вы чего там, командиры хреновы, у меня двое «трехсотых», а вы рассуждаете, как нас тут прихлопнуть?!! Для этого сюда зазывали?..

– Соблюдайте субординацию, Бурый, – неуверенно ответила Тайга.

– Тайга‑2, ты скажи этому дебилу, Роще, чтобы пушку свою себе в жопу засунул! – Ротный свирепо вращал глазами, выдвинув вперед нижнюю челюсть, – это я, я – Бурый, подошел к заводу вплотную! Где обещанные «огурцы»?..

Первой отозвалась почему‑то Роща:

– Бурый, я тебя понял, не кричи…

– Пошел на… й, Роща! – рявкнул Ротный.

Рация жалобно пискнула. Кто‑то из бойцов тихонько рассмеялся. Летеха цыкнул:

– За обстановкой следим!