Росток на руинах. Социальный омегаверс

Поскольку Тар молчал, никто из взрослых не понял, в чём дело. Да и мы принимали его заботу о Лиенне как должное, всё‑таки единственная омега в группе. Поверили, что Тар не любит вкусняшки, поэтому отдаёт свою долю Лиенне. И не мёрзнет, поэтому самые тёплые вещи и лучшее место для ночлега достаётся омеге. И очередь дежурить на вылазке в самом начале, когда ещё не спится, и последний глоток воды в степи – тоже Лиенне.

Даже когда мы выросли, никто ничего не заметил. Первую в клане драку за течную омегу устроили мы с одноглазым Райдоном прямо во время ужина, разгромив полкухни. Благо посуда у нас алюминиевая. Халлар ушёл сразу, не хотел мешать нам взрослеть. Теперь у него появились соперники.

И пока я неумело и жадно трахал Керис, которая вдруг разомлела и растеряла взрослую строгость, тоже повзрослевший Тар начал бухать. Видать, понял на примере Райдона, что ему предстоит в случае неудачи. Утирать кровавые сопли и смотреть, как кто‑то другой уносит Лиенну в бокс на плече.

Наши омеги текли одна за другой, я зарабатывал «боевые» шрамы и право называться отцом. (До этого только Керис рожала от Халлара, правда, каждый год). Тар не участвовал ни в одной драке. Вдохнёт запах омеги, аж передёрнется весь и уходит. А потом торчит где‑нибудь в уголке с фляжкой виски.

Мы подумали, может, у него между ног тоже что‑то сгорело на фиг? Но мы же в одной группе, сто раз его раздетого видели – всё нормально вроде. А может, он стеснялся перед другими омегами раздеваться? Они же не Лиенна, которая с детства с нами. Раздетый Тар зрелище то ещё – без слёз не взглянешь. Он с детства понасмотрелся брезгливых взглядов и даже купался всегда в самом нижнем «озерке» пещеры, куда вода из горячего источника дотекает уже остывшей. Лишь бы не пялился никто.

Так или иначе, с расспросами мы не лезли, молчуна расспрашивать – занятие неблагодарное. Не хочет омег и не надо. Нам же лучше, с таким лосярой драться не придётся. Мы никогда не прикалывались над его невинностью, потому что какой альфа добровольно откажется от вязки? Явно были у него проблемы. Что ж, пускай себе бухает, хуже не будет. У чувака между ушей всё равно сквозняк ходит.

 

Некоторые омеги уже детей родили, а Лиенна всё не текла. Я от неё старался не отходить далеко – вдруг течку пропущу? Потом заметил, что вся группа старается от Лиенны далеко не отходить. Против меня у Карвела и Гая не было ни малейшего шанса, Тара я в расчёт не брал, поэтому был уверен, что мечта всей юности сбудется вот‑вот. Буквально завтра. Сегодня. И дождался, кхарнэ.

Мы тогда только с вылазки приехали, стояли в техническом зале, гордые. Клановые омеги мешки добытые таскали – вдвоём один, а мы наблюдали и в себя приходили. Когда возвращаешься, не сразу осознаёшь, что ты в безопасности, хоть спи с автоматом в обнимку.

Лиенна уже из купальни вернулась и распекала нас за прозёванную фуру, которая сама ухнула в реку. В дороге‑то не до споров.

– С оврага надо было, с оврага! По колёсам стрелять – сразу встали бы! На фига до моста отпустили – рыбы теперь муку нашу жрут!

Орала, слюнями брызгала. В халате банном, полотенце на плечах и пряди мокрые во все стороны. Красивая, гадюка, до невозможности. Я ей не перечил, хотя обе фуры мы бы не сумели вовремя перегрузить и спрятать. Пожадничаешь – коммунскую пулю выхватишь; правило Халлара я усвоил назубок. Это Лиенна в процессе увлекалась, хрен остановишь. Она чуть волосы не рвала, когда мы тонущую гружёную фуру бросили. Сказывалась кровь родителей‑дельцов – ни солдо выгоды не упустить.

Возмущалась омега роскошно – слушал бы и слушал. Уже меня за грудки схватила, едва морду не бьёт, а я чувствую – жаром меня всего наливает, в штанах тесно. Карвел и Гай по привычке на омег таскающих нацелились, источник неги вынюхивали.

– Наконец‑то, – сказал я Лиенне. – Обещаю, тебе понравится. Я буду о‑о‑очень ласковым.

Она аж охнула, впервые я увидел её такой испуганной. На нас посмотрела – четыре пары безумных глаз. Попятилась растерянно и ка‑а‑ак маханёт на лестницу, в свой бокс.

И надо же – Тар дёрнулся за ней! Я схватил за плечо:

– Куда? Старших пропускаем.

В мою челюсть полетел кулак в шрамах от ожогов. Я ошалел: тихоня чуть зубы мне не выбил!

И понеслось. Сцепились все четверо, как и не уставали. Карвел, тем более Гай – мне на один зуб, но Тар преподнёс сюрприз. Оказалось, его лобовой таран под стать моему коронному. Не увернёшься – по колено в камень вобьёт. А тут ещё эти двое мешаются.

Короче, нашла коса на камень. Кровь хлещет, куртки рвутся, рёбра хрустят под ударами. Что бок о бок с детства, что спины друг другу прикрываем на вылазках – всё забывается. Одна цель: раскидать, убрать с дороги. Дорваться до источника сладкого аромата, который разнёсся сквозняком по техзалу. Злейшее зло, классический вариант.

Омежки мешки таскать бросили, стоят, смотрят представление. Как будто не видят такое постоянно. Одна Керис догадалась, почему Тар ожил. Пожалуй, Керис спасла мою жизнь, хотя я об этом тогда не подозревал. Только сейчас понимаю: за истинную омегу можно убить, я бы за течную Риссу убил. А в тот момент как‑то мимо внимания прошло, что обычно серые глаза Тара стали полностью чёрными.

Керис не растерялась – побежала наверх, за Лиенной, и скрылась за дверью её бокса. Потом выскочила на мост, крикнула нам вниз:

– Разойдись, альфьи морды! Лиенна сказала, ей всё равно, кто это будет. Вот, мы жребий тянули.

Керис размахнулась, и к нам слетела скомканная бумажка, бухнулась мне в лоб. Я поднял, развернул и чуть не зарычал. Корявым почерком Лиенны было нацарапано: «Тар». Грёбаная не судьба. С этой стороны соперничества я не ожидал никак.

Я вбил записку Тару в раненое плечо, стараясь побольнее, и он унёсся наверх на радостях. А мы опять братьями стали, хоть и бухает ещё ярость в башке, и в штанах разочарованно ноет. Я отошёл к выгруженному тюку козьего сена, плюхнулся в досаде. Справа рухнул Карвел, вытирая кровь с рыжей брови, слева Гай протянул руку:

– Слышь, палец‑то мне обратно вправь.

Я вправил, и с воплем Гая слился грохот Тара, слетевшего с моста вниз головой. Он с офигевшим видом выполз из кучи мешков и коробок, поправляя шапку. Наверху Лиенна крикнула со слезами в голосе:

– Вот и вали, Жопа Копчёная! Чтоб у всех вас яйца отсохли, альфы сраные! – Она хлопнула дверью.

Всех обласкала, буйная наша.

Только намного позже мы узнали, за что Тар выхватил памятный пинок с моста.

Лиенна встретила его по обыкновению любезно:

– Ну, чо стал? Жарить меня будешь или нет?

Тар, который всё понимал буквально, возмущённо закачал головой: ни в коем случае! Кто‑кто, а он знал, что чувствуешь, когда тебя поджаривают. Разве он мог причинить боль любимой?

Ну, а Лиенна забыла про эту тупость Тара и рассвирепела. Она же сама себе альфу выбрала, Тару и побеждать нас не пришлось, халява. Что было Лиенне думать, если даже невинный и второсортный альфа от неё нос воротит? Вот и решила, что она и для Тара, и для нас всегда будет только боевой подругой. Знала бы она правду…