Розы злы. Трилогия

Во вторник я со спокойной душой, но трясущимися коленями пришел на собрание братства «Глаза тьмы» и чувствовал себя настоящим героем, все уже знали о том, что человек, которого я должен был убить – мертв. Коричневый Глаз подошел ко мне и со слезами на глазах обнял. Я слегка опешил от неожиданности.

– Ты человек слова, – сказал мне с некой торжественностью Коричневый. – Я горд, что состою с тобой в одном братстве! И я хочу попросить еще об одном одолжении.

И тут я почувствовал, как мурашки пробежали по моему телу, а грудь сковал холод. Этот урод своими желаниями перевел меня в разряд киллеров братства.

– Еще кого‑нибудь убить? – спросил я, стараясь говорить спокойно, как будто мне все равно кого убивать и сколько врагов будет стоять на моем пути, но мой глаз начал дергаться. Я же не Хитмен в конце‑то концов.

– Да, брат мой Черный Глаз, – сказал Коричневый. – Ты должен убить еще одного человека, вся информация в конверте.

Моей жертвой должен был стать Юрий Жуваев, больше известный как Юрка ВДВшник.

Но, твою мать, опять случилось гребанное чудо! Словно небеса мне задолжали крупную сумму «манны» и вдруг решили обналичить все чеки. Фортуна, вместо того, чтобы подарить мне страстный, жгучий поцелуй, сразу причмокнула мой член.

Я даже не успел начать следить за ним, за этим Юркой, как его тоже убили в стиле Иларионова – перерезали глотку, намалевали кровавые рисунки в стиле знаков черной магии и засыпали все лепестками роз. Я сразу догадался, что это мог снова сделать мой дальний родственник Волчков. Я не ожидал от него такого, похоже столица совсем сорвала его кукушку и превратила из обычного провинциального паренька в маньяка психопата.

Но с другой стороны – я просто обалдел, когда все срослось. Это самое настоящее чудо. Я всегда верил в свое везение, но не до такой же степени. Я был спасен. Возможно, я выиграл совсем немного времени, небольшую фору и скоро меня опять заставят кого‑то убить, но этого достаточно, чтобы придумать новую уловку и остаться в живых. А возможно небеса подкинут мне еще приколов?

А пока, я хотел попросить у Коричневого Глаза приличную сумму денег, думаю, он мне никогда больше не откажет. Я хочу купить свою одноклассницу Светку на целую неделю и драть ее день и ночь, просто после последних событий у меня, как бы это сказать – фантастически стояк. Возможно, на те деньги, которые мне отстегнут я смогу заказать себе целую шлюхавозку, но мне нужна лишь Света.

 

Глава 6. Родион Волчков

 

 

Что остается после нашей смерти?

В век социальных сетей – наши странички, которые служат и надгробной плитой с информацией о нас и альбомом мультимедиа воспоминаний. Я стал чаще об этом задумываться, после того как убил Максима Иларионова. А что если убьют сегодня, например, меня? Что если моя жизнь должна закончиться именно сегодня? Что увидят люди «зашедшие» погрустить на мои странички? Аватарки, видеозаписи, сохраненные прямые трансляции, статусы, посты человека, который хотел казаться привлекательней, умней, интересней, чем он был на самом деле? Возможно, они узнают о моих предпочтениях в музыке, познакомятся с жанрами кино, которые мне нравились при жизни, увидят фотографии улыбающихся людей с корпоративов нашего рекламного агентства. Но, они не узнают о порно, добавленном в закрытые альбомы, о документальном фильме рассказывающем, о сектах и жертвоприношениях который я добавил себе пол года назад, зачем‑то, по совету друзей, типа для «расширения кругозора». Люди не догадаются о моих личных переписках с моей девушкой Машей, в которых мы не скрываем наши сексуальные фантазии.

Если я умру сегодня, я, возможно, останусь для всех хорошим и под моими фото, друзья и знакомые, будут писать комментарии о том, каким я был замечательным, светлым и добродушным человеком. А кто‑то добавит – «Лучшие уходят рано».

Хм. Размечтался.

Я где‑то прочитал что Инстаграм и Фэйсбук (запрещенные в РФ), после вашей смерти устанавливают памятный статус, и каждый видит, что этого человека уже нет в живых, а в «ВКонтакте» и «Одноклассниках» страницы остаются такими как на момент последнего посещения усопшим. По просьбе родственников страницу могут удалить, но, как правило, все остается как есть. Соцсети это хранилище «мертвых душ» и современные Чичиковы, возможно, уже умеют на этом зарабатывать.

Я впервые задумался – сколько будет работать мой номер телефона, после моей смерти. Оказывается, от трех месяцев, до полугода. И все это время мне могут названивать люди, которые еще не «обрадованы» известием о моем путешествии в Валгаллу.

А вот о Максиме Иларионове ничего не останется. Его не было в социальных сетях, он не тратил время зазря, залипая в виртуальном мире, его разлагал настоящий. У него не было жены и детей, да и близких родственников которые будут скорбеть об его утрате. Он, со временем, станет никем – пустотой.

Я очень испугался, когда кто‑то повторил мое убийство и отправил кормить червей Юрку ВДВшника. Кто смог осмелится на это? Подражатель сделал все, чтобы быть похожим на меня, точнее на сектантов под которых я косил – рассыпал лепестки роз, разрисовал кровью стены и написал «Так будет с каждым грешником». Я видел надпись, когда приходил «простится» с покойником. Юрок, как живой, лежал в гробу, бабушка плакальщица читала молитву, пара человек из соседей покачивались со свечками, а сестра Юрка – Люда стояла на кухне, облокотившись о стену, и смотрела в пол.

– Привет, Люд, – сказал я, проходя на кухню. – Можно водички попить?

– Привет, Родя. Конечно, – ответила она чуть слышно, посмотрев мне в глаза, и я все понял. Это было как озарение. Вспышка. Это она убила брата. Это ей он испортил всю жизнь, это от него она страдала и мучалась. Это в ее глазах я всегда видел лишь страх, но не в этот раз. В этот момент она посмотрела на меня по‑другому, словно сытая волчица, задрав зайца и наевшись его плоти, выпив его горячей, вязкой и пузырящейся крови. В ее глазах не было страха. В ее глазах была гордость за себя и свой поступок.

– А тебя не узнать, – сказала мне Люда и, поправив непослушный, рыжий локон волос заправила его под черный, траурный платок. – Ты стал каким‑то другим. Моднее что ли, симпатичней. Не знаю. Столица преображает людей. Тебе повезло – ты изменился в лучшую сторону. Лимонад будешь? Байкал или Тархун?

– Буду. Байкал, наверно. Ты, кстати, тоже изменилась, – ответил я. – Похорошела. Расцвела. Да, чего скрывать, ты всегда была красавицей.

Она была и правда прекрасна. И мне ее захотелось. Прямо здесь, прямо сейчас. В голове уже начали складываться картины. И эти, наверно, неуместные мысли меня смутили.

– Спасибо, – сказала она и еле заметно улыбнулась. И если улыбку можно было скрыть, то накативший румянец ее щек – нет.

– Когда похороны? – спросил я, и так зная ответ.

– Завтра. Ты придешь?