Рюкзак жизни

– Они смогли бы выжить! – как‑то слишком уверенно произнёс Влад. – А кровь могла быть рыбья… Акулья там… Ведь взорвалось что‑то внизу! – не унимался он. – Почему они должны быть мертвы? Почему ты так говоришь? Если они тебе не нравились, то это не значит, что нужно желать их смерти! И почему тогда ты не желаешь смерти мне? Чем я лучше всех остальных? Я… Я ненавидел тебя не меньше, чем все они вместе взятые, что же я такого успел сделать, что заслужил твоё прощение, а они нет?

– Да потому что они потревожили духов! – уже не пытаясь спрятать глаза от Влада, удивительно громко воскликнула девушка.

– Каких, на хрен, духов? – смотря на Свету тем взглядом, которым смотрят на умалишённых, процедил парень.

– В школе! – настойчиво пробасила она тоненьким звонким голосом. – Они смеялись над ними. Нельзя этого делать! – уже не пытаясь остановить слёзы, которые будто без её ведома катились по лицу, проговорила Света. – Они разозлились. Духи разозлились. Твои друзья их потревожили той ужасной игрой! Нельзя играть с духами, нельзя тревожить мёртвых. Это чревато опасностями!

– Мы тоже в неё играли, – уже спокойно напомнил Влад, пытаясь уцепиться хоть за какую‑нибудь соломинку, чтобы показать Свете, что она ошибается. – Но мы ведь живы! Почему тогда они должны быть мертвы?

– Мы не играли! – настойчиво прошипела Света. – Мы только наблюдали!

– Ты играла, – сдаваясь и уже теряя всю свою бдительность, сквозь зубы проговорил парень. – На тебе закончилась игра, между прочим. Так почему же ты всё ещё жива?

– Условием игры было то, что нужно вызвать призрака и с кем‑то поцеловаться, – густо покраснев и пряча взгляд в коленях, пояснила девушка. – Я ничего из этого не сделала. – Она вновь кинула быстрый взгляд на Влада, который отчаянно пытался придумать, чем бы ему покрыть этот выпад со стороны Светы.

– Но стрелка закрутилась именно на тебе! – припомнил Влад. – Если ты вызвала призрака мыслями, это тоже считается. Мы не уточняли, как именно нужно было вызывать их. Условием было как раз то, что можно было выбрать любой из своих вариантов.

– Я не вызывала! – в отчаянии закричала Света, а слёзы вторым потоком хлынули из глаз. – Я всего лишь попыталась извиниться за твоих друзей… Я хотела сказать духам, чтобы они ничего им не сделали…

– Но почему же тогда стрелка крутилась, если ты их не вызывала? – самодовольно улыбнувшись и слегка расправив плечи, поинтересовался Влад. Ему почему‑то вдруг стало забавно слушать оправдания девушки. Они казались ему глупыми, наивными, наигранными, но парню хотелось слушать их бесконечно. – Она показала на слово «да». А это всего лишь ответ на вопрос: «Ты здесь?»

– Нет, – снова попытавшись вытереть слёзы с лица, но лишь грязно размазав их по сгоревшему лицу, уверенно произнесла девушка. – Я подумала о том, что все получат по заслугам. И призраки ответили, что так оно и будет. Поэтому сейчас мы и отвечаем за свои действия! Мы всегда отвечаем за свои поступки, осознаём мы это или нет.

– Хорошо! – Влад поёрзал на месте и, выбрав более удобное положение, наконец‑то придумал, что сказать. – Допустим, что ребята, играя, смогли разозлись духов, за что поплатились жизнями, хоть я в это и не верю… Но предположим!.. Ты плаваешь здесь, потому что тоже хоть как‑то участвовала в игре. Но тогда что здесь делаю я? Я не участвовал в игре. До меня даже очередь не дошла! Я никого не вызывал, я никого не целовал. Я просто был наблюдателем!

– Может, именно то, что ты просто наблюдал за игрой, спасло твою жизнь? – отворачиваясь от парня и окончательно успокаиваясь, предположила Света.

– Я в этот бред ни за что не поверю! – парень, пытаясь не смотреть на задевшую его за живое Свету, отполз на свою сторону лодки.

Весь день ребята вот так молча и просидели по своим углам. Света, иногда вновь припускаясь плакать, а иногда успокаиваясь, наблюдала за блестящей на солнце водой. Но от мыслей нельзя было убежать, и именно из‑за этого слёзы вновь проступали на её глазах. Влад, борясь сам с собой, хотел подойти, подползти и хоть чем‑то её утешить, но незнание того, как это сделать, заставляло его просто отворачиваться. Он был со стороны похожим на эгоиста, на жестокого человека, но в душе он чувствовал себя ещё хуже. Он чувствовал себя тем самым подонком, который может запросто убить самым жестоким образом. Это ощущение было настолько ему противно и омерзительно, что парню из‑за этого хотелось побыстрей свести концы с жизнью. Ему казалось, что только мёртвые не умеют чувствовать. И сейчас это было для него лучшим из вариантов.

На этот раз, к удивлению ребят, темнело невероятно медленно. Солнце никак не хотело покидать небо, не давая Владу уйти хотя бы в сон от своих никчёмных и, как ему казалось, никому ненужных мыслей. Но всё же луна смогла, наконец, проявиться своим блёклым полумесяцем на слегка потемневшем небе. Влад, засмотревшись на неё в какой‑то момент, сидел с выражением безнадёги и наслаждался красотой белого неровного круга. Он словно ни о чём не думал, чуть задрав голову вверх и расслабленно положив локти на согнутые колени, но на деле его мысли бегали в отчаянном ритме, словно кто‑то в голове быстро бил в барабаны или играл беглую симфонию.

– Утопи меня, – услышал он тихий, но всё же вполне требовательный голос Светы и повернулся к ней, но не из‑за того, что собирался выполнить её просьбу, а от того, что она его поразила своими словами. А он‑то тут сидит и думает, что хуже, чем ему, никому и быть не может! – Тебе жить будет легче.

Владу ничего не оставалось, как вновь подползти к девушке, которая выглядела именно так, как выглядят люди, собирающиеся от отчаяния сделать неверный шаг. В её глазах, которые смотрели куда‑то то ли вперёд, то ли в никуда, зияла невероятная пустота. В них была огромная непроглядная бездна. Пустота, которую можно едва ли не осязать. Та пустота, которая обволакивает людей и не даёт им спокойно сделать вдох, чтобы выползти из темноты, в которую их загнала какая‑нибудь страшная ситуация. Но Влад не полз для того, чтобы вытолкнуть Свету из этой пустоты или выполнить её страшное желание. Он полз к ней для того, чтобы попробовать успокоить. Парень знал, что это безнадёжней, чем все эго попытки завлечь хоть какой‑нибудь дальний самолёт обычной зажигалкой, но всё же решился. На всю округу кроме них двоих никого, и если он сейчас не поможет Свете, ему придётся быть одному. Только вот одному Владу быть никак не хотелось. Он не знал, каково это – быть без людей, быть в гордом одиночестве, лишь в сопровождении своих мыслей. Хоть как‑нибудь, но Свете ему нужно помочь. Любыми возможными в их ситуации способами, лишь бы она не умерла и чтобы не оставила его в одиночестве.

– Зачем? – осторожно поинтересовался Влад, как только уселся напротив неё, по обыкновению расслабленно опустив запястья на колени согнутых ног.

Он посмотрел ей прямо в глаза и снова увидел там безысходность. Девушка уже не боялась вот так прямо заглядывать ему в лицо, потому что была сейчас готова ко всему. Она не боялась Влада, как это было раньше, до того, как они оказались в одной лодке. Парень видел, насколько ровное и спокойное выражение лица было у Светы, когда она пронзительно и настойчиво смотрела прямо на него, в его гниющую по маленьким кусочкам душу, но при этом он ощущал какое‑то трепыхание в потаённых уголках души девушки, означающее то, что она ещё не вся была пропитана ядом.

– Я не хочу вечно обитать в этой лодке, – без какой‑либо интонации поведала девушка.