Рюкзак жизни

– Может, именно то, что ты просто наблюдал за игрой, спасло твою жизнь? – отворачиваясь от парня и окончательно успокаиваясь, предположила Света.

– Я в этот бред ни за что не поверю! – парень, пытаясь не смотреть на задевшую его за живое Свету, отполз на свою сторону лодки.

Весь день ребята вот так молча и просидели по своим углам. Света, иногда вновь припускаясь плакать, а иногда успокаиваясь, наблюдала за блестящей на солнце водой. Но от мыслей нельзя было убежать, и именно из‑за этого слёзы вновь проступали на её глазах. Влад, борясь сам с собой, хотел подойти, подползти и хоть чем‑то её утешить, но незнание того, как это сделать, заставляло его просто отворачиваться. Он был со стороны похожим на эгоиста, на жестокого человека, но в душе он чувствовал себя ещё хуже. Он чувствовал себя тем самым подонком, который может запросто убить самым жестоким образом. Это ощущение было настолько ему противно и омерзительно, что парню из‑за этого хотелось побыстрей свести концы с жизнью. Ему казалось, что только мёртвые не умеют чувствовать. И сейчас это было для него лучшим из вариантов.

На этот раз, к удивлению ребят, темнело невероятно медленно. Солнце никак не хотело покидать небо, не давая Владу уйти хотя бы в сон от своих никчёмных и, как ему казалось, никому ненужных мыслей. Но всё же луна смогла, наконец, проявиться своим блёклым полумесяцем на слегка потемневшем небе. Влад, засмотревшись на неё в какой‑то момент, сидел с выражением безнадёги и наслаждался красотой белого неровного круга. Он словно ни о чём не думал, чуть задрав голову вверх и расслабленно положив локти на согнутые колени, но на деле его мысли бегали в отчаянном ритме, словно кто‑то в голове быстро бил в барабаны или играл беглую симфонию.

– Утопи меня, – услышал он тихий, но всё же вполне требовательный голос Светы и повернулся к ней, но не из‑за того, что собирался выполнить её просьбу, а от того, что она его поразила своими словами. А он‑то тут сидит и думает, что хуже, чем ему, никому и быть не может! – Тебе жить будет легче.

Владу ничего не оставалось, как вновь подползти к девушке, которая выглядела именно так, как выглядят люди, собирающиеся от отчаяния сделать неверный шаг. В её глазах, которые смотрели куда‑то то ли вперёд, то ли в никуда, зияла невероятная пустота. В них была огромная непроглядная бездна. Пустота, которую можно едва ли не осязать. Та пустота, которая обволакивает людей и не даёт им спокойно сделать вдох, чтобы выползти из темноты, в которую их загнала какая‑нибудь страшная ситуация. Но Влад не полз для того, чтобы вытолкнуть Свету из этой пустоты или выполнить её страшное желание. Он полз к ней для того, чтобы попробовать успокоить. Парень знал, что это безнадёжней, чем все эго попытки завлечь хоть какой‑нибудь дальний самолёт обычной зажигалкой, но всё же решился. На всю округу кроме них двоих никого, и если он сейчас не поможет Свете, ему придётся быть одному. Только вот одному Владу быть никак не хотелось. Он не знал, каково это – быть без людей, быть в гордом одиночестве, лишь в сопровождении своих мыслей. Хоть как‑нибудь, но Свете ему нужно помочь. Любыми возможными в их ситуации способами, лишь бы она не умерла и чтобы не оставила его в одиночестве.

– Зачем? – осторожно поинтересовался Влад, как только уселся напротив неё, по обыкновению расслабленно опустив запястья на колени согнутых ног.

Он посмотрел ей прямо в глаза и снова увидел там безысходность. Девушка уже не боялась вот так прямо заглядывать ему в лицо, потому что была сейчас готова ко всему. Она не боялась Влада, как это было раньше, до того, как они оказались в одной лодке. Парень видел, насколько ровное и спокойное выражение лица было у Светы, когда она пронзительно и настойчиво смотрела прямо на него, в его гниющую по маленьким кусочкам душу, но при этом он ощущал какое‑то трепыхание в потаённых уголках души девушки, означающее то, что она ещё не вся была пропитана ядом.

– Я не хочу вечно обитать в этой лодке, – без какой‑либо интонации поведала девушка.

– Ты не будешь вечно обитать в этой лодке. – Влад подполз совсем близко и тут же понял, что совершил ошибку. Девушка мгновенно зарделась, сжалась, ещё больше ссутулилась, а ровное, спокойное дыхание спёрло, и оно в одно мгновение стало прерывистым и поверхностным. Влад осторожно уселся возле девушки, случайно прикоснувшись локтем к её руке, и, чтобы не смущать Свету ещё больше, посмотрел вперёд. – Нас обязательно спасут. Я обещаю!

– Никогда не обещай того, чего не сможешь выполнить. – Как бы Света ни старалась сдержать слёз, они вновь вырвались из‑под контроля и выступили на глазах.

– Я уже пообещал. – Он на мгновение повернулся в сторону девушки, но тут же вновь посмотрел на такие одинаковые и в то же время такие разные мягкие волны, которые их окружали. – Мне придётся выполнить своё обещание.

К его удивлению, Света, пытаясь спрятать слёзы, уткнулась в его грудь лицом. Владу ничего не оставалось, как приобнять её и просидеть так до следующего утра в гордом молчании, которое, словно самая приятная колыбельная, убаюкало их, как малых детей с их чистейшими душами. Только из‑за того, что в лодку ударялись волны, заставляя судно всё сильней и сильней раскачиваться на воде, наутро они уже не сидели, а лежали в объятиях друг друга.

Если бы Влада не разбудил какой‑то стук, он бы так и лежал, обнимая Свету, даже не догадываясь об этом. Для него всё было настолько комфортно и привычно, что он не сразу вспомнил, где находится, по обычаю сильней прижав рядом лежащую девушку к себе. И когда стук снова донёсся до его ушей, он тут же подумал, что это Света вновь что‑то придумала и пытается спасти их никчёмные жизни. Тут же открыв глаза, Влад сразу же передумал, потому что девушка лежала рядом, прямо в его объятиях, и мирно спала. Тот стук, который до него доносился, был за их головами. Боясь увидеть там что‑то страшное или, наоборот, слишком радостное, Влад осторожно, чтобы ненароком не разбудить Свету, привстал и медленно обернулся. Но именно этим он и разбудил девушку, которая тут же последовала его примеру и, уже сидя, разворачивала корпус в сторону звука.

– Лодке что‑то мешает плыть, – сообразив, что к чему, Влад поджал губы.

Света, недолго думая, не вставая с места, схватила весло и хотела ввести его в воду по самую рукоятку, но оно тут же во что‑то упёрлось. Девушка, не ожидая такого сильного напора, отшатнулась, втянула воздух через сжатые губы, пытаясь не закричать от боли, пронзившей её ладонь, и только тогда отложила несчастное весло в сторону.

Под ними что‑то было. Что‑то, что мешало лодке плыть вперёд. И, как только девушка издала сама себе этот вердикт, она, не дожидаясь какого‑то подтверждения от спокойно стоящего, словно не в лодке, с упёртыми руками в бока и сильно выдыхающего воздух Влада, подняла взгляд вверх. Она пыталась просмотреть весь горизонт, и в одно мгновение её взгляд наткнулся на несколько небольших бугров впереди. Они были настолько далеко и казались такими маленькими и никчёмными, что ценности ни для неё, ни для Влада не имели. Но так только казалось на первый взгляд.

– Это скалы, – указывая пальцем вдаль, туда, где Влад едва различал небольшие холмики, выделяющиеся на ровной глади воды, почему‑то со скорбью и грустным вздохом оповестила девушка.

– Если здесь есть скалы, значит, берег близко! – с улыбкой радости и облегчения, что они скоро окажутся не на раскачивающемся судне, а на ровной, твёрдой земле, подметил парень.

Как только Влад это сказал, он со всем своим спокойствием уселся на свою сторону лодки и вздохнул. Ему бы сейчас предложить Свете что‑нибудь правильное, то, что поможет им подплыть к тому берегу, к которому они могут приплыть уже в ближайший час, но в голове была настоящая глубокая, чёрная пустота. Не та, которая недавно поселилась у Светы, но похожая. Именно та пустота, которая приходит к готовому к уроку ученику, уже вызванному к доске.