Рюкзак жизни

Он не помнил, как тем двум людям удалось затащить его в вертолёт. Не помнил, как они долетели до суши, не помнил и того, что происходило дальше. Но Влад хорошо помнил момент, когда они пытались увезти Свету. Он не дал этого сделать, вцепившись в неё как ненормальный. Парень обхватил её обездвиженное, висящее мешком тело с такой силой, что двум взрослым крупным мужчинам не удавалось их разъединить. Влад даже не задумывался, что они были уже на суше, не задумывался, что его могут увидеть друзья. Он не хотел отпускать от себя девушку уже никуда. Влад не замечал ни слёз, которые безвольно катились по его лицу, ни всхлипов, которые не давали ему нормально дышать, ни возгласов посторонних людей, которые всё ещё пытались у него что‑то спросить. Он сидел на голой земле, прижимая к себе Свету, и рыдал, как маленький мальчик, у которого собирались отнять любимую игрушку, чтобы отдать её другому ребёнку.

Вроде бы нужно радоваться тому, что он наконец‑то выбрался из воды и может насладиться обычной пищей, деревьями, домами, о которых так давно мечтал, музыкой, в конце концов, но ему сейчас было на всё это плевать. Как бы его ни пытались увести в противоположную сторону, туда, где маячило небольшое одноэтажное здание, люди всё же махнули рукой и, отойдя, оставили его сидеть рядом со Светой. Они, как понял Влад, собирались в скором времени вернуться, чтобы отобрать у него последнюю надежду на чудо, но он не собирался сдавать своих позиций.

 

Глава 7

 

Света, почувствовав, что лежит на чём‑то мягком, не похожем на днище лодки никаким образом, открывать глаза всё же не торопилась. Она любила сперва прислушиваться к окружающему её пространству, чтобы выяснить обстановку, а уж затем открывать глаза. Сейчас она тоже не собиралась нарушать свои традиции и поэтому, чуть сдвинув неворочающуюся руку в сторону, стала прислушиваться.

Девушку окружало не так много звуков, но это были не вода, не скрип деревянной лодки и не какие‑нибудь движения Влада. Это были даже не волны, разбивающиеся о бока судна, или ветер, предвещающий шторм, который привычно раскачивал их маленькое судно. Всё почему‑то прекратилось. Всё было совсем не так, как привыкла ощущать Света по утрам в последнее время.

Глухие звуки голосов доносились откуда‑то справа. С противоположной стороны слышались звуки улицы: пение голосистой птицы, многочисленные смутно понятные для восприятия разговоры, далёкий шум автомобилей и их же гудки. А там, где лежала Света, что‑то омерзительно однообразно пищало. Размеренно, с одинаковыми промежутками, но при этом заглушая все остальные звуки, которые доносились до ушей девушки с разных сторон. И даже несмотря на всё многообразие звуков, окружающих её, было всё ещё тихо. Не так, как в воде, а так, как на суше.

Девушка очень медленно, боясь сделать даже вздох, приоткрыла глаза. Первое, что она увидела – невысокий потолок. Кое‑как повернула голову. Это сделать ей помешали несколько трубочек, которые тянулись к лицу, и сильно затёкшая и, кажется, немного опухшая шея. Ощущения, которые испытывала сейчас Света, были малоприятными, но её радовало то, что перед ней не было бескрайней воды и деревянной лодки.

Она была в небольшом помещении, заполненном всего лишь кушеткой, на которой лежала, несколькими тумбами и маленьким окном по левую сторону от неё, за которым и слышались такие приятные, но всё ещё непонятные людские голоса. Света теперь знала точно, что была не в лодке. Она была на суше, на настоящей земле, где можно было встать в полный рост, не боясь рухнуть в воду. Света была там, где можно было не бояться, что закончится питьевая вода или еда. Неужели их спасли? Повернув голову, насколько это было возможным, в сторону предполагаемой двери, Света увидела дремлющего на белом пластмассовом стуле Влада и улыбнулась уголками губ. Сил всё ещё не было, но для улыбки, такой искренней, тёплой и нежной, предназначенной только для парня, она сил не пожалела.

Влад, услыхав какую‑то возню неподалёку от себя, быстро, словно и не спал, распахнул глаза и тут же увидел проснувшуюся Свету. Он тоже не смог сдержать улыбки, ведь ещё несколько дней назад считал её мёртвой. Он улыбнулся не так, как Света, он расплылся в лучезарной, светящейся улыбке, показывая то, насколько он был поражён случившимся чудом.

– Мы в раю или аду? – увидев, что он проснулся, тихо прошелестела Света, чьё горло, оказывается, до сих пор сильно жгло и саднило.

– Я ещё не решил… – Влад, боясь побеспокоить девушку своими случайными прикосновениями, всё же наспех встал со стула, подошёл ближе к ней и сел рядом. Он всё ещё помнил, как она совсем недавно была напугана именно этим. – Здесь очень красиво и оказывают лечение. Это можно отнести к раю, но я не понимаю ни слова из того, что они произносят. А это уже можно считать адом.

– Может, это латынь? – сухо, закашлявшись и поморщившись от боли, предположила Света.

– Если бы я знал хоть слово на латыни, то смог бы это понять! – усмехнулся он, а потом, виновато опустив взгляд на её руку, высунутую из‑под белого покрывала, к которой также шла тоненькая трубочка, как‑то резко сник. – Я думал, что ты умерла… Ты не дышала и была ледяной…

– Я так понимаю, это больница? – смутившись признанием парня и не зная, как на него ответить, поинтересовалась Светлана.

– Да‑а… – протянул он, словно сообразив, что следует перевести разговор на другую тему. – По крайней мере, так кажется.

Света, которая никак не могла оторваться от лица Влада, опять попыталась улыбнуться. Она помнила, как в лодке парень пытался под конец притупившимся ножом сбрить свою отросшую щетину, из‑за которой часто чертыхался, и видела сейчас, что он всё же получил своё. Его ровное и гладкое лицо теперь сияло от счастья, но Света никак не могла поверить, что Влад рад именно тому, что она жива, а не тому, что наконец‑то сбрил свою колючую бороду.

 

Конец ознакомительного фрагмента