Садовый вишнь
– И…
– Ну, вы понимаете, что так не бывает? Это вам не листья на дереве, которые все разные, и не яблоки на ветке, тоже все разные, и не облака в небе – а дни, дни! Они не могут быть меньше двадцати четырех часов…
– Вы хотите сказать…
Зима задумалась, она еще сама не знала, что она хочет сказать.
– Это… это не день. Уважаемая осень, вас обманули, вам подсунули что‑то не то…
Осень хотела спросить – а что не то – но не смогла, все слишком перепуталось, все было слишком непонятно…
– …а ведь вы не день, – не выдержала осень за полчаса до полуночи.
– Ну отчего же, я…
– …не день. Сколько вы длитесь?
– Ну… как все?
– Что‑то я не видела дни, которые длились двадцать три с половиной часа…
– Ну… кто‑то больше, кто‑то меньше…
– Так что‑то я не видела дни, которые длятся меньше!
– Ну, если не видели, это не значит, что их не…
– …не существует. И даже не пытайтесь соврать, что в других мирах все иначе… Так кто вы? Кто вы?
– Вы все равно не поверите.
– Поверю… думаю, мне больше ничего не остается…
– Я… вселенная.
– Вселенная?
– Да. Вы же понимаете, что вселенные могут быть самые разные… какие‑то из них существуют миллиарды веков, каким‑то повезло меньше…
– …двадцать три часа и сорок две минуты?
– Да, и это еще отличный результат…
– Но почему вы оказались в нашем мире?
– Потому что моего мира больше нет…
– И вы вклинились в нашу вселенную…
– …совершенно верно.
– Но это… – осень недоверчиво насторожилась, – это не повредит нашей вселенной?
– Ну… как сказать… – день чуть отвернулся.
– Что вы имеете в виду? – вспыхнула осень.
– Ну… мы же все равно не собираемся оставаться в этом мире, верно?
– Вы хотите сказать, что мир…
– …я сожалею…
Осень молчала, стиснув зубы, она даже сама не могла понять, о чем думала…
– Поторопитесь, дорогая осень…
– Что такое?
– Поторопитесь… уже половина двенадцатого… нам пора уходить…
– Никуда я не пойду, – отрезала осень.
– Вы…
– …никуда не пойду.
– Но тогда вы…
– Идите, – отмахнулась осень, – идите, идите…
Она отвернулась, чтобы не слышать голос тридцать первого числа, осени еще нужно было сделать так много, чтобы спасти мир – а она даже не знала, с чего начать…
Прошлое с чужого плеча
…а прошлого нет – Инга еще раз оглядывается назад, где за ней должно тянуться прошлое, длиннющее, тяжелое, – а прошлого нет. Нет, и все, первый раз в первый класс, когда Инга в белом платье была, и откуда этот камень на дороге взялся, да не было никакого камня, ничего не было, это первое сентября подножку подставило, и лужа впереди, грязная, черная, и –ы‑ы‑ы‑ы‑ы! и – все дети, как дети, а ты… И первой любви не было, и выпускного не было, и первого бокала чего‑то не пойми чего, и того, что потом, с Кириллом… или Артемом… Инга не хочет вспоминать, этого не было, не было, не было – а ведь теперь действительно не было, и взрослых этих проклятущих не было, которые – ах вот у Верочки пятерочка, а ты… А ведь не было этого, ничего не было, даже вчера скандала на кассе, да какого черта вы мне за сто пробиваете, если у вас на ценнике восемьдесят, да плевать мне, кто у вас там за залом смотрит, не смотрит, да… И этого тоже не было, ничего не было, одно сиротливое сегодня, денек какой‑то не то пасмурный, не то распогодится, вроде выходной, только непонятно, суббота или воскресенье.
А прошлого нет.
Инга хочет объявление написать куда‑нибудь в никуда, пропало прошлое, особые приметы… да какие приметы, не напишешь же про платье заляпанное или про позорище на выпускном, и вообще… И вообще, пальцем у виска покрутят, ты что, из ума выжила, какое прошлое, прошлое не теряют…
…Инга почти проходит мимо, не замечает – тут же спохватывается, оглядывается, так и есть, видит свое прошлое на какой‑то про… ну ладно, пусть будет на прохожей, не прошмандовкой же её в самом деле называть, хотя прошмандовка она и есть, какого черта в самом‑то деле…
Инга впивается в свое прошлое, даже не боится порвать, тянет на себя, срывается на крик, отдай, отдай, отдай, стаскивает с про… с прохожей…
– Вы… женщина, вы что?
– Что, что, прошлое мое отдала быстро!
– Да ну вас… – про… кутается в прошлое, как будто ей холодно, – ну вам что, жалко, что ли? Слушайте, вам это прошлое ваше позорное сильно надо? У вас хоть какое‑то прошлое есть, у меня вообще никакого нет, понимаете?
– И вы…
– И я… ну вам жалко, что ли?
Инга теряется, и вроде и правда не жалко, что там жалеть, школу эту, что ли, окаянную, или выпускной, или… и все‑таки…
Инга присматривается, замечает на пальце про… чье‑то настоящее, так‑так…
– А это чье?
– Да какая вам разница, ну не ваше же!
