Секретарша и бандит

– Бежишь, зайка? Что, разочаровал тебя герой‑любовник?

Александр стоит на первом этаже, у лестницы. Почти врезаюсь в него, блуждая в своих мыслях, но вовремя отскакиваю.

Кажется, я знаю, о кого сейчас поточу коготки – если бы не этот негодяй, я бы сейчас наслаждалась романтичной обстановкой!

Сужаю глаза, и смотрю на мужчину – прямо и зло. Я ему сейчас все выскажу!

 

Глава 10. Александр

 

– В какой номер парочка намылилась? – спрашиваю у парня на ресепшен, глазами провожаю уплывающую из‑под моего носа зайку.

Мы не имеем пра…– начинает он. Поднимает голову, тут же меня узнает и поправляется, – пра‑а‑хадите, в десятом они будут, – с широкой улыбкой и всеми потрохами сдает голубков. – Александр Юрьевич, – грудью в кожаном жилете он ложится на стойку. – Извините, что напоминаю. Но вы вчера обещали рассчитаться.

Свожу брови, вспоминаю и, кажется, краснею – редкий случай в моей личной красной книге стыда.

Ибо стыдно за всю жизнь мне было раза три. Первый – в школе в шестом классе, когда разбил мячом окно учительской, и дедушке пришлось платить. Второй – в институте на первом курсе, когда, как дурак со сцены, на виду всего зала позвал одногруппницу на свидание, и она отказала. И вот третий – вчера мы отмечали здесь удачную сделку, а я злоупотребил коньяком и…

Так, ладно. Решение есть – надо завязывать с возлияниями. Тем более, жизнь сегодня заиграла новыми красками.

– Хватит? – достаю деньги, кладу на стойку.

– Тут много! – пугается администратор, но я уже иду к лестнице.

Мимоходом разглядываю себя в попутном зеркале, остаюсь доволен, только вот жарко. На ходу снимаю пиджак, перекидываю через плечо, берусь за перила и отвлекаюсь на музыку телефона.

– Да, – отвечаю, слушаю Вовчика, сам себе киваю – груз на складе, проблем нет. Кроме поиска другого коридора для сбыта, но этим я займусь завтра. – Отдыхай, – советую в трубку, убираю телефон, поднимаю глаза на стук каблучков.

Усмехаюсь.

Летит, зайка, спешит ко мне.

Рыжая копна встрепана, глаза сверкают, платье сексуально натягивается, выше оголяя ноги, которые мне с каждым взглядом все больше нравятся.

– Бежишь, зайка? – торможу ее голосом, когда она почти врезается мне в грудь. – Что, разочаровал тебя герой‑любовник?

Она отскакивает, как от огня, вскидывает подбородок. Зелёным прищуром оценивает мой довольный вид. И с размаху тычет палец‑пистолет мне в сердце:

– Ты!

– Я, – соглашаюсь.

– Испортил мне вечер!

– Поправил его, Ален, – шагаю ближе.

– Провоцировал Володю!

– А он зассал.

– Оскорблял меня!

– А он зассал.

– И теперь!

– Да‑да?

Она осекается, заметив, что я подошёл почти вплотную.

Грудь в рваном дыхании соблазнительно поднимается, притягивает взгляд. Тянет дернуть вырез вниз, освободить, ведь соски точно стоят, болят, в таком она возбуждении, так она сейчас бесится.

Мы бы с ней кровать сломали.

– Слушаю тебя, Алена, – поторапливаю. – Что теперь?

– Ну‑ка, – она деловито толкает ладошкой мне в грудь, как знак "стоп", отмеряя дистанцию. Осмелела, пришла в себя, отбрасывает волосы с разгоряченного лица. – Александр, нам надо расстаться, – официальным тоном заявляет, поднимается на ступеньку выше, увеличивая рост. Так значительнее, не спорю, но улыбаюсь, ее строгость наиграна. – Приходите завтра. И общайтесь с Владимиром Андреевичем. И подбирайте выражения. На этом я думаю…

– Я подбирать не привык, не бедствую, – хмыкаю, облокачиваюсь на перила. – Так, что ещё…– лениво прохаживаюсь взглядом по ее ногам, все‑таки, как постаралась природа. – Встаю в семь утра, на завтрак ем кашу, тосты с джемом, пью апельсиновый сок и чашку кофе.

– А теперь поговорим о привычках, – она кивает. – А то ведь это всем интересно.

– Хозяйке на заметку, – мигаю. – Чтобы, когда мы завтра проснёмся, ты не терялась.

Она моргает. Смотрит на меня так, словно я ее вот прям тут уже раздеваю.

Кстати, хорошая мысль.

Тяну руку, задираю платье, ладонью скольжу по ноге вверх.

Она вздрагивает, дергается, поднимается выше и нервничает:

– Александр, я не ваша рубашка, гладить меня не нужно.

– Свои я тоже не глажу, – шагаю за ней, ступенька за ступенькой, – удовольствие это предоставил химчистке и помощнице по хозяйству.

– Новые подробности вашей жизни – очень ценная информация.

– Кто знает, чем обернется этот вечер.

– Алена! – на площадке вверху хрен сотрешь вырастает Володя. – Александр! – он курсирует к нам, он задрал. – Как‑то все так неловко вышло, мы друг друга недопоняли. Предлагаю вернуться в ресторан и заказать все‑таки ужин.

– Я пас, Владимир Андреевич, – Алена обходит меня, стучит каблучками. – Завтра трудный день, проверка, – язвит она и спускается, – пораньше сегодня спать лягу.

– Вот и правильно, – Володя потирает руки, медлит и решается, панибратски хлопает меня по плечу, – а мы, Александр? – он щелкает себя по горлу. – Накатим?

Взглядом провожаю фигурку в зелёном платье.

Можно, конечно, дожать, не вопрос, ставлю свой гелик на то, что эта девочка проснется в моей кровати.

Но что‑то я сегодня устал. Хочется, как зайка, спать пораньше лечь.

Тру лицо и смотрю на Володю.