Секретарша и бандит
– Александр. Юрьевич, – мысли кидает к Алёне, смотрю в потолок и прикидываю, что поставлю тут камеру.
И если он ее, правда, трахает…
– Я не понял, почему вы тут распоряжаетесь, – Володя встаёт вместе с яблоком, выдирает из фрукта кинжал. Несёт его к полочке. – Отсрочку я просил, да. И долг я бы погасил, у меня назревает крупный заказ.
– Володя, пока он зреет тебя бы не раз и не два натянули. Сиди ровно, работай.
– А что вам нужно от моей фирмы?
– Я благотедель.
От недоверчиво оглядывается.
Чешу щеку.
Я тоже не уверен, что мы сработаемся. И что он на меня не настучит. Убедительным я быть, конечно, умею. Но если он напьется, как вчера, и случайно кому‑то трепанет, той же Алёне – не исключено.
С другой стороны – посажу своего финансового директора, она дело знает, Володя и на прочухает ничего, нос свой не сунет.
Где там Алена с минералкой, я сейчас скончаюсь.
Подхожу к двери, дёргаю на себя.
Бутылка с минералкой падает в мне в руки, а с ней и зайчик, греющий ушки.
– Опа, – ловлю ее. – Подслушиваем?
Глава 13. Алена
Пячусь назад, и отрицательно качаю головой с самым невинным выражением лица. А Александр наступает на меня.
– Ай, какая плохая девочка. Подслушивать нехорошо, зайка.
Я бы поспорила. Мне, можно сказать, по должности полагается подслушивать и знать все сплетни.
А еще быть в курсе, кто это обижает моего Володю.
– Алена, извинись перед Александром, – нервно кричит Владимир Андреевич, и Александр щелкает пальцами, на миг обернувшись к нему.
– Сиди тихо.
Дверь захлопывается, и я остаюсь в приемной. С Александром, который к Володе не вернулся.
– Твой Володя, – мужчина медленно наступает на меня, – сказал, что ты извиниться передо мной должна, зайка. Приступай, я жду.
Гад, все же, Володя. После свадьбы перевоспитаю.
– А давайте я вас кипяточком ошпарю, а потом извинюсь?
– Не пойдет, – Александр снова нависает над моим рабочим столом, за которым я прячусь. – Вчера, зайка, ты обидела меня. Унизила. Растоптала. Всю ночь я места себе не находил – так опечален был твоей холодностью и стервозностью. Так что я требую извинений!
Трагичный тон ни капли не заставляет ему поверить – темные глаза смеются. Вот что за мужчина такой!
– Вы так страдали, что до сих пор от выпитого шатаетесь?
– Мужчины так с горем справляются, – вздыхает Александр.
Кажется, кто‑то мне зубы заговаривает. Проверяющий, угу. Рыдал всю ночь из‑за моей жестокости. Конечно.
– Чем вы тут занимаетесь? – выглядывает из кабинета Володя, и Александр отходит от моего стола.
– Я тебе что сказал? Сиди тихо, и не отсвечивай!
– Да как ты смеешь так разговаривать с Владимиром Андреевичем? – задыхаюсь я от возмущения, когда Александр захлопывает дверь кабинета. – Что ты себе позволяешь?
– Все позволяю. Все, что хочу, зайка.
Так, где мой отравленный кофе?
– Я не зайка! А ты… ты вообще кто?
– Александр, – напоминает мне нахал. – Я же представлялся.
В глазах темнеет от бешенства, пальцы показывает от желания расцарапать чье‑то смазливое, но наглое лицо.
– Ты обманщик! Мошенник! – выдыхаю я. – Пришел, вынюхивал тут, говорил, что инспектор…
– Так, стоп, – Александр хлопает в ладоши. – Это ты меня проверяющим окрестила, я‑то здесь при чем?
При чем? При всем!
– Явился, грязно домогался меня, – распаляюсь я, сжимая кулаки, – да еще и Володе грубишь! Да как ты смеешь?
Отвечает мне хрипловатый смех, и Александр нагло садится на край моего стола.
– Пойдешь ко мне в охранники, а? Какая ярость, какая верность, подумать только, – прицокивает он. – И чем же Володя это заслужил? Просвети меня о его немыслимых достоинствах, которые ты разглядела?
А вот и скажу! Все‑равно, раз этот бессовестный теперь владелец компании – выгонит. Так хоть душу напоследок отведу.
– Владимир Андреевич – самый честный человек на свете. Он порядочный, умный, и не обдирает других, – с достоинством произношу я.
Хотя внутри все кипит. Александр так отвратительно обращается с Володей, а тот молча терпит.
Почему?!
– Не обдирает других… как я?
– Да! Очень сомневаюсь, что компанию вы честным путем получили, – поджимаю губы. – А ведь Володя… то есть, Владимир Андреевич ее с колен поднимал! А ты…
– Да, я помню. Мошенник, – кивает мужчина. – Куда мне до святого Володи, которому отец компанию в виде отступных подогнал. Видишь ли, зайка, твой принц так достал всю свою семью, что его банально выставили. Купили квартиру, машину, компанию, и постарались забыть.
Ох, бедный. Бывают же такие родственники…
– Тебе стыдно должно быть. Явился на все готовое… как тебе вообще компания досталась, если Володя ее не продавал? Что за схема такая? – тихим злым голосом выговариваю мужчине. – Знаешь, сейчас я позвоню в полицию. Точно!
Хватаю со стола черную трубку, и пытаюсь вспомнить номер полиции: 02 или 102? И пока я думаю, трубку легко и просто забирает Александр.
– Никуда ты не позвонишь, зайка. Глупостей не делай, – мужчина говорит со мной как с ребенком: снисходительно и мягко. Но в следующей его фразе мягкости уже нет: – Должок на твоем Володе. А должникам я не прощаю, так что все честно: хозяин здесь я. Компания моя, и ты тоже теперь моя. Начинай радоваться!
– Я не твоя! Рабство в 1861 году отменили, невежда.
Александр прикрывает глаза, а затем как‑то неожиданно оказывается рядом со мной – так быстро, что я и заметить не успеваю.
