Секретарша и бандит

Поднимаю взгляд к волосам.

Значит, натуральные. Рыжая грива, зелёные глаза, живи эта зайка в средневековье – ее сожгли бы на костре, темный народец был убежден, что подобную красоту лишь дьявол может даровать.

– Ты права. Вода отравлена, – подаюсь вперёд на пару шагов и хватаю ее кофту, тяну вверх, оголяя плоский живот. На нем замечаю ещё парочку симпатичных веснушек, залипаю, – давай быстрей снимай, пока не поранилась.

– Да‑да, – бездумно соглашается она с моим озабоченным тоном и вздрагивает, когда я лапаю ее за грудь. – Погодите.

– Некогда, зайка, – наступаю, заставляя ее пятиться, пока она не бьётся спиной в стену. – Подумай, какой это риск для жизни. Отравленная вода.

– Ну, хватит, – она выставляет руку, ладонью упирается в мой пресс.

Машинально напрягаюсь, торс под тонкими пальчиками становится каменным.

Алена косится вниз, на свою руку. Одергивает ее, на светлой ткани остаётся слабый мокрый отпечаток ее пальцев.

– Всё? – с насмешкой смотрю на нее. – Не нужна больше помощь?

– Вы не так поняли, Александр.

Ей неуютно, я разве что в стену ее, полуголую, не вжимаю. Она пятится в бок, и я тоже, пока мы близко, она не видит мачты, что натягивает мои брюки. И вроде бы, ночь продуктивно провел. И приехал тоже по делам.

Не по этим.

Но природа берет своё.

– Да дайте же мне пройти, – она неуверенно укладывает ладошку на мою руку, пытается протиснуться, и выскальзывает. – Фух. Видите ли, у меня клаустрофобия.

Ну, разумеется.

Усмехаюсь, сую руки в карманы. Жду, пока улягутся беспорядки в штанах и разглядываю сертификаты в рамочках.

Васильев. В. А.

Стало быть, и есть директор, как я и думал, зайка по уши втрескалась в мужика, судя по тем писулькам, что в своей книжке строчит.

Детский сад какой‑то.

– Зря вы не захотели смотреть презентацию, – ее голос чуть срывается, слышно стук каблучков, когда она переступает с ковра на пол.

Смотрю под ноги – ковер тоже стрёмный.

Шоркаю подошвой, про себя считаю секунды, в мыслях ее веснушки и кружевные края бюстгальтера, и надежда все никак не упадет.

– А читать чужие дневники, – она там, за спиной, задыхается от возмущения, – и вовсе невоспитанно.

Двадцать два года. Малолетка ещё. И после тех кривых сердечек в ежедневнике дурить ее рыжую голову проверками расхотелось.

Я не для этого приехал. Ее герой, что сейчас гасится от инспектора попал на крупную сумму, которой у него нет. И фирма теперь моя, со всеми потрохами, и рыжая зайка тоже.

Вот что мне надо донести до ее теленка.

Поправляю ширинку и разворачиваюсь.

Алена, потеряв бдительность, усаживается в свое кресло. Видит, что я иду к кабинету и вскакивает, роняет открытую бутылку, что пристроилась на краешке стола, и вода заливает ее юбку.

– Ай, ты, чтоб тебя, – натурально психует зайка, и прямо при мне начинает отжимать юбку.

Черная ткань ползет по бедрам вверх.

Бесконечно можно смотреть на то, как горит огонь.

А когда длинноногая девица в мокрой одежде вертится у тебя перед носом – предел терпению три секунды.

Мысленно выругавшись, иду на нее. Хватаю за талию, резко разворачиваю, давлю на спину между лопаток и укладываю животом на стол.

– Александр! – она взвизгивает.

– Можем договориться, – лезу под юбку. – Проверять ничего не буду, – ладонью скольжу по ее ноге вверх. – Только одно. Есть ли у тебя веснушки на лобке.

– Нету!

Алена вскрикивает, когда я касаюсь преграды между ног – натянутого капрона.

Чёртовы колготки, почему нельзя было надеть чулки?

– Отпустите!

Она топчется по ковру, я раздумываю, что делать с колготками. Можно и порвать, у нее там в ящике были запасные, сам видел.

– Сейчас придет Славик, – угрожает Алена. Тянется к степлеру, – он всегда заходит в это время. А он…

– Каратист, наверное, черный пояс, – перехватываю ее руку и завожу за спину, укладываю на поясницу. Трогаю капрон, он цепляется за сухую кожу на пальцах, ненужная паутина, все сильнее хочется хоть глазком посмотреть на лобок, отчего‑то уверен, что врёт, есть у нее там веснушки.

Сжимаю голое бедро, и она на секунду затихает, даже вырываться перестает.

И когда я уже готов дернуть колготки – в кармане оживает сотовый.

 

Глава 5. Алена

 

Кожа огнем горит там, где наглые мужские руки касаются. Тот, с кем парой дурацких фраз обмолвилась, трогает меня в самом интимном месте.

Будто полное право имеет на это!

Самое обидное и неловкое – тело мое мне не принадлежит. Что захочет сделает со мной – во взгляде Александра, когда он ко мне подходил я это уловила.

И разозлилась. Испугалась и смутилась. А еще… ох, перед самой собой стыдно, но мне почти жаль, что раздался звонок телефона – резкая мелодия.

– Дела, зайка, – мужчина шлепает меня по попе, сжимает ее напоследок, и отпускает.

Выпрямляюсь, и стискиваю степлер, как последнюю защиту – как щит и меч, и прячусь за столом. Кто знает, что этому мужлану еще в голову взбредет! Могла бы – под стол залезла, но это совсем клиника.

Нет бы, как приличному мужчине просто попялиться на меня, рот приоткрыв. Но нет – он же меня на столе разложил, и чуть не трахнул.

Ужас какой!

– Так и не приехали? Хм… нет, нужно обратно везти, – до меня доносятся короткие фразы Александра. – Занят. Да… дьявол! Ладно, я решу проблему.