Семь ночей

Девчонка снова пожала плечами и опустила голову к котёнку, когда я поднялся с кровати. Странная… Оливье из парадоксов, ей Богу! Сидит у кровати незнакомца, но так натурально смущается при виде оголённого торса. Краснеет, как помидор, но ищет защиты… Лучше бы в себе разобрался, придурок… Сам‑то?

– В доме ты можешь быть абсолютно спокойна, кроме Клары, Герберта и начальника службы безопасности, с которым я тебя познакомлю, никто не войдёт. Кстати, этот ржавый усач нужду куда справляет?

Бинго! Девчонка улыбнулась и махнула в сторону коридора.

– Понятно… Скажу Кларе, чтобы все ковры в химчистку отправила.

– Нет‑нет! – она встала на ноги, быстро подбежала и взяла меня за руку. Тянула с каким‑то неожиданным упорством и остановилась только возле кошачьего лотка. – Вот.

Она не говорила, не хрипела и не шептала… Звуки, которые она издавала, больше походили на шелест листвы в весенней роще.

– Я понял. Могла бы просто сказать, а не тащить меня к нужнику, – аккуратно вынул руку из её стальной хватки и, развернувшись, отправился в душ. Надеялся, что она пойдёт вниз, но звук босых ног преследовали меня вплоть до двери в ванную.

Врубил душ, скинул одежду на пол и встал под ледяной поток. Мысли хаотичным фейерверком сплетались с воспоминаниями вчерашнего вечера, то запуская гнев, то притупляя его… Злился, что методом тыка понял всю уязвимость своего дома, но тут же успокаивался, понимая, что теперь чётко знаю, что делать дальше.

Когда я вышел в комнату, то немного удивился, что кровать была заправлена, разбросанная с вечера одежда аккуратно висела на спинке кресла, а Леся сидела на широком подоконнике и смотрела в окно.

– Значит, тебя Леся зовут? – вошёл в гардеробную и надел спортивный костюм.

«Мне просто приснилось. Кто‑то кричал это имя».

Девчонка уже ждала меня у двери с блокнотом в руках.

– Значит, я могу тебя так называть?

«Уж лучше так, чем Крошка и Девка. Я всё слышала».

– Прости, но на одежде не было бирки с твоим именем, – сел за рабочий стол, включил телефон и ноутбук, чтобы проверить почту.

«Вчера кто‑то светил в окно, и я испугалась».

– Я так и понял. Ты говорить до сих пор не можешь?

«Очень больно».

– Скажи Герберту, как приедет. Пусть скорректирует лечение.

«Мне уйти?» – Леся стояла в шаге от меня и то и дело подсовывала под нос блокнот. Как ни странно, но когда она была на виду, мне было спокойно. Да, тело до сих пор помнило вчерашнее смятение и неуместные ощущения, но всё же пусть лучше на глазах. Я в её стиле махнул головой, чтобы она сама определилась, что делать, и вновь сделал вид, что занят чтением бестолковой отписки от юриста.

«Я подожду», – вновь мелькнуло перед глазами, а за спиной послышался шорох. В хромированной настольной лампе отражался её силуэт. Грустный… Поникший… Чёрт! Да что в ней такого‑то? Что? Две руки, две ноги, волосы, как первый ноябрьский снег, почти прозрачные, отливающие инеем. Личико как с картинки? Так я на своём веку повидал этих мосек столько, что иммунитет на всю жизнь вперёд выработался. Не трогают меня больше эти клишированные прелести. Нееет… В ней что‑то другое…

– Ты голодна? – не стал поворачиваться, продолжая украдкой подсматривать за ней, как школьник.

– Да, – тихо прошептала она и опустила голову себе на колени. Даже рыжему было понятно, что поработать мне не удастся, оттого он и тёрся о мои ноги, будто из‑за меня пропускал порцию молока.

– Так, давай поговорим, пока мы одни? – я развернулся к ней, возможно, слишком резко, раз Леся вскочила и в попытке найти защиту вжалась в стену, путаясь в ворохе портьер. – Ты что‑нибудь помнишь?

– Нет…

– Леся, мне нужна отправная точка, понимаешь? Имя, адрес, дата. Хоть что‑нибудь?

«Я вспоминаю, но в голове постоянный шум и белое полотно. Помню и ту ночь, когда очнулась в холодном домике, и вчерашний день помню, а до этого пусто».

Леся села в кресло напротив, чтобы было удобнее строчить в блокноте.

«Вы можете дать мне одежду? Я найду отделение полиции. Меня же должны искать?»

– Должны, – кивнул я и закурил, отходя к окну. – Вот только до сих пор ни в одной сводке ты не промелькнула. Но я могу отвезти тебя в полицию.

Внутри сначала что‑то ухнуло… Будто я нашёл идеальное решение. Нет девушки – нет проблем! Но потом сердце сжалось, когда я представил, как ей страшно.

«Если это искали меня, то почему ночью? Почему не постучали в дверь? Почему?»

Она писала‑писала… И с каждым новым словом её глаза наполнялись страхом. Чёрт… Девчонка всё это время думала, причём в правильном направлении. Поняла, что даже если это и правда искали её, то этот метод поиска оставлял уйму вопросов. И в спальне она осталась не потому, что так того хотела, а потому что из двух зол она выбрала меньшее.

– Я могу отвезти…

– Не хочу… – выдохнула она и, закрыв ладонями лицо, она горько расплакалась. Слёзы падали прямо на листы блокнота, размывая то, что она строчила.

«Мне не страшно только с вами».

– Тогда тебе придётся подождать, – стиснул челюсть. Это ж насколько её напугали, что чувствует защиту она теперь от совершенно незнакомого человека? Девчонка… Трогательная, чувственная, израненная. Отвезти её в участок – самое простое решение, ведь это не мои проблемы. Можно выдать полиции видео с камер регистраторов и забыть всё, как страшный сон, но что‑то мне подсказывало, что просто это только на словах.

– Я не могу идти в полицию, – сел обратно в кресло и посмотрел ей в глаза. – Но есть и другие способы узнать, что с тобой приключилось.

– Вы узнаете?

– Да. А если ты хоть что‑нибудь вспомнишь, то это сильно ускорит процесс.

Леся закивала и снова застрочила в блокноте: «Не бросайте меня…».

– Пойдем завтракать, и таракана своего забери. Кстати, Лесь, я не очень люблю котов, поэтому буду признателен, если ты не будешь пускать его в мою спальню…

Когда мы спустились, то стол был уже накрыт, довольная Клара разливала по чашкам кофе, а в углу стояла миска со сметаной. Рыжее чудище замурчало и бросилось к лакомству, вызвав улыбку на лице старушки.

После завтрака пришёл Акишев с папкой каких‑то документов, он понуро застыл в пороге, кивнул в знак приветствия Лесе и направился в кабинет, где ждал меня на диване.

– Извиняться не стану, – захлопнул дверь, отчего Рус подпрыгнул.

– Не за что, Вадим Дмитриевич, – он встал и разложил на столе распечатанные фотографии. – Я полностью ответственен за всё, что случилось.