Семья в долг

Смысл его фраз доходит не сразу. Я до сих пор в шоковом состоянии. Эмоции так быстро сменяют одна другую, что не успеваю разобраться. Он копался в моей жизни настолько, что знает, в чем я два года назад ходила. И это всего за ночь! Жутко становится. И в голове не одной здравой мысли, как от него отделаться. Может, узнать чего прицепился? Ведь если пробил, то уже понял, что я не та.

– Не в вещах дело. А в отношениях. А я счастлива! – выпаливаю с запалом. – Да, у нас нет денег. Но это ни о чем не говорит.

Остановил машину. Посмотрел на меня долгим пронзительным взглядом, будто в душу пробрался и там без стеснения хозяйничает. Вышел из машины, дверь с моей стороны открыл. Помог мне выйти. Под локоть взял и к нашему торговому центру ведет. Дорогущему. Я туда и не захожу никогда, чтобы себе душу не травить красотой.

– Будешь убегать, делать глупости, найду и тогда разговаривать иначе будем, – сказал будничным голосом. Но я угрозу на физическом уровне ощущаю.

– А сейчас типа вы сама любезность? – фыркнула

– Именно так, Лена, – и снова мое имя как ругательство звучит.

 

Глава 3

 

Ведет меня по торговому центру. Я по сторонам головой верчу, слепит от роскоши.

– Отвратительное место, – изрекает псих.

– По‑моему, отвратительное тут не место, а кто‑то другой, – фраза сама вырвалась. Слишком я взвинчена, слишком его много за последние сутки в моей жизни.

А он вдруг рассмеялся, так заливисто и звонко, что смех его мне под кожу иголками впивается. Резко останавливается, ловит в капкан своего бесовского взгляда. Смех замолкает, словно кто‑то нажал на кнопку, стер улыбку с его губ.

– Когда всеми силами пытаешься склеить разбитую чашу семейной жизни, день изо дня острые края ранят тебя, и чтобы не выть от боли, ты врешь себе, так ведь меньше болит. Верно? – он словно залез мне в душу, бессовестно вывернул все наизнанку, потоптался грязными ботинками и ушел.

Рука сама поднялась, пальцы горят, так хочется ему врезать. Но он перехватил мою руку. Поцеловал ладонь. Прикосновение его губ, мягкое и одновременно жесткое, оно опаляет, зажигает непонятный огонь внутри.

– Вы ничего не знаете о моей семье. Кроме горстки сухих фактов, нарытых крысиным способом. Так что… – договорить не могу, он потерся носом о мою ладонь. Легкое, практически невесомое касание, а у меня ноги ватные и дыхание участилось.

– Ваниль… – и в глаза мне смотрит, а я пошевелиться не могу. – Любимый запах, да, Ласточка, – отпустил мою ладонь, и как ни в чем небывало завел меня в магазин.

А я уже ничего не вижу. Перед глазами расплываются круги. Ласточка… так Ваничка называл меня раньше… В самые наши романтические моменты шептал с нежностью. Откуда зверюга узнал? Будто специально на самые болезненные точки давит. Да, сейчас у нас не все гладко и «Ласточка» я уже и не помню, когда слышала. Но уверена, все наладится!

В реальность меня возвращает женский голос.

– Добрый день! Какие у вас будут предпочтения?

Мотнула головой, прищурилась, фокусируя взгляд. Передо мной стоит миловидная девушка, улыбается дежурной улыбкой. Обращается ко мне, а сама не сводит восторженного взгляда с психа.

– Никаких.

Хочу развернуться и уйти, но звериная хватка на моей руке чуть выше локтя не дает.

– Она у меня скромница, – и одаривает продавца‑консультанта ослепительной улыбкой.

Пинаю его локтем в бок. Что еще за «у меня»? И ведь скандал не могу устроить. Городок маленький. Уже страшно, если Ванечке расскажут, что я с незнакомым мужиком по торговому центру шатаюсь? Надо поскорее отсюда уходить. И мои пререкания только привлекают внимание.

А если расскажу. Как это все объяснить? Или все же попытаться? Муж меня должен понять, помочь советом, мы же родные люди.

– Так какая модель вам понравилась? – уточняет девушка.

Лениво скольжу взглядом по ассортименту магазина. В глаза бросается ценник. Шок. Ступор. Это же сколько всего можно купить за эти деньжищи. А тут за какую‑то тряпку отдать.

– Спасибо. Нам пора, – в очередной раз пытаюсь улизнуть.

– Вот эту модель, и эту, вон ту, – невозмутимо указывает пальцем и девушка суетится, приносит все, что он показал. – Вот эта самая теплая примерь, – одним ловким движением снимает с меня мою старую курточку. Как это у него получилось?

– Нет.

Обнимает меня за талию. Наклоняется и на ухо шепчет:

– Я ведь сам буду одевать тебя и сделаю это не в примерочной, а прямо у витрин магазина. Буду очень стараться, чтобы произвести впечатление. Как думаешь, быстро кумушки донесут твоему мужу? – горький ком застрял в горле.

– Мои знакомые не ходят по таким местам. Чего вы добиваетесь? – а у самой какое‑то странное желание, чтобы продолжал шептать этим томным голосом, чтобы губы его к уху прикоснулись. Я точно теряю рассудок. Теперь уже окончательно.

Смутилась. Вырвалась из его рук.

– Давайте эту куртку.

Быстро пошла вглубь магазина. Дышать трудно. На ходу надела и застыла около зеркала. Длинная до колен, темно‑зеленая, материал мягкий, а как тепло. Глаза мои загораются. Глубина в них появляется. Вещь мне явно к лицу. Но не за такую же цену! И не от него!

Псих сзади подходит, голову на бок склоняет.

– Берем.

Дальше еще три модели заставляет примерить. А девушка перед ним так и прыгает и в глаза заглядывает. Улучив момент, подходит к зверюге.

– Я слышала, что вы в нашем городке. Но вот чтобы так лично увидеть. Я Катерина.

– Угу, – и дальше меня глазами пожирает.

Он купил все, что я примерила. Но на этом мои мучения не закончились. Он вел меня из магазина в магазин. Я отказывалась примерять. Стояла на своем. А псих просто тыкал пальцем и скупал все, на что его глаз упал. И как мне расценивать его действия?

В каждом магазине на него смотрели, словно на божество какое‑то. Даже сложно представить, какую кучу денег он заплатил за эти покупки.