Скандальная связь

Тимур только мажет равнодушным взглядом по нашей с Игнатом паре, затем, продолжая говорить по телефону, давит на газ. Когда его черный внедорожник скрывается за углом соседнего бизнес‑центра, я выдыхаю и отстраняюсь от Аскарова. Медленно поднимаю глаза, чтобы виновато заглянуть в лицо, сверкающее недовольством.

– Я объясню.

– Уж будь добра, – разворачивается он и заходит внутрь здания.

Я шагаю за ним, стыдливо склонив голову. Благо, никто не был свидетелем произошедшего конфуза. Какое счастье, что наш офис не на первом этаже. Мы вместе заходим в лифт. В эту секунду телефон в сумке коротко вибрирует два раза, и по инерции я быстренько достаю его. Почему, почему я просто даже допустила надежду, что это может быть Тимур? Это мама. Пишет, что тетя Люда просила завести ей ее вещи. Парик тоже придется отдать. Но мне все равно уже. Вообще удалюсь с сайта знакомств. Глупая была идея.

– Уберите телефон, пожалуйста, – звучит над головой строгий голос босса.

Я ловлю себя на том, что задумалась. В спешке открываю сумку, но вместо того, чтобы упасть на ее дно, гаджет летит на пол. По кабине разносится нетерпеливый вздох.

– Извините.

– Вы во сколько должны быть на рабочем месте?

– Я вам звонила, у меня машина…

– Во сколько? – настаивает Аскаров, пренебрегая тем фактом, что не брал трубки.

– В половине девятого.

– Это обычно. А сегодня вообще – в восемь утра.

Вот блин. У него же, как у начальства, теперь тоже есть доступ к рабочей программе со всеми нашими графиками, планами, обязанностями и степенями их выполнения. Черт, Игнат точно знает, сколько у меня сегодня дел. А прийти раньше я сегодня должна была, потому что договорилась на встречу по работе. В своем кабинете. Господи, да как же это у меня из головы‑то вылетело?!

– Ой! – я прикрываю рот рукой и во все глаза испуганно смотрю на Аскарова.

Его лицо искажает гримаса гнева.

– Ой?!

– Меня же Ева Васильевна ждет!

Створки лифта распахиваются на седьмом этаже, и я как ошпаренная выбегаю из кабины, однако твердая мужская рука небольно хватает меня за локоть, подводит к окну.

– Не знаю, как вы работали при Вере Геннадьевне, но со мной ваша безответственность не пройдет. – Сует руки в карманы, переводит взгляд к окну и чертыхается. – Еще двое опаздывают… Уволю всех нахрен!

– Ева Васильевна ждет, Игнат Артурович, – напоминаю я.

Сама дрожу от страха. В нем есть что‑то такое первобытное. Как и… Как и Тимура. То, что вгоняет в панику, заставляет мяться, голову склонять, чувствовать стеснительность и желание покориться. Спорить совсем не тянет. Шаги за нашими спинами прекращаются, за дверями офиса воцаряется мертвая тишина, когда вдруг босс кричит со всей яростью:

– А РАНЬШЕ ВЫ О ЧЕМ ДУМАЛИ?!

От ужаса я прижимаю сумку к груди и трепещу. Надеюсь, на мою дрожащую нижнюю губу он внимания не обратит. Затем Аскаров добавляет значительно тише, но не менее зло:

– Ева Васильевна вас не дождалась. Ушла. Я просил ее остаться, на крыльце, как полный дурак, – выплевывает Игнат, – уговаривал! Мы упустили эксклюзив. И это ваша вина, – он наставляет на меня указательный палец.

Сама понимаю, как оплошала. Вера Геннадьевна обязательно придет на выставку Евы Бонье. Представляю удивление бывшего гендира, когда до нее дойдет, что не нам престарелая  художница даст свое первое в жизни интервью. Я напрасно пытаюсь сказать что‑то в свое оправдание, голос трясется и прерывается, мысли путаются в голове.

– Идите‑работайте, – прекращает мой позор Аскаров.

Тянет руку в карман брюк, вытаскивает пачку сигарет и вновь направляется в сторону лифтов.

Ужасный, ужасный день. Он плохой с самого рассвета. Тянется так долго. Модель, с которой мы договаривались о съемке сегодня, сообщает, что заболела. Злого босса не видно до самого вечера, он прячется в своем кабинете. Боится, наверное, что, если выйдет оттуда, кого‑то да точно задушит. А мне раньше казалось, мы профессиональная команда. Все этот паршивый сайт знакомств! И Лев. Отвезу отдам вещи тете Люде сегодня, удалюсь с «Эйфории», и все станет по‑прежнему.

Все мои попытки связаться с Евой Васильевной терпят поражения. Я натыкаюсь на стену из ее ассистентов, которые даже слушать меня не хотят. В конце концов, они заносят номер моего телефона в черный список, на письма не отвечают. Я продолжаю звонить с рабочего, а они просто перестают брать трубки. Отлично. Работа – единственное, что на протяжении нескольких лет остается в моей жизни неизменным. Ее я потерять не могу.

К концу дня, когда коллеги расходятся по домам, я все еще сижу, никуда не торопясь. Если не считать того, что я крупно облажалась, всю остальную работу сделала. Захожу снова в Битрикс – рабочую программу, на которой этой весной настояла Вера Геннадьевна. Удостоверяюсь, заданий просроченных у меня нет.

Стоит крышке ноутбука захлопнуться, накатывает чувство тоски, пустоты. Вроде бы семь месяцев – достаточный срок, чтобы привыкнуть к этому состоянию, но я все еще в стадии принятия. На телефоне осталась папка с нашими с Тимом фотками. Я не заглядывала в нее больше полугода, но и удалить рука не поднялась. А сейчас листаю их, эти фотографии. Сижу в кресле, листаю их и реву. Какой же я дурой была в свои двадцать! Если бы не то видео, мы бы не расстались с Тимуром. Мы бы всегда были вместе. Я бы родила ему ребеночка!.. И не одного. Сколько бы он захотел, столько бы и родила.

Звонок с поста охраны возвращает в реальность. Я собираю вещи и, прежде чем выйти из офиса, наспех печатаю сообщение Льву:

«Извини, я больше ничего не хочу».

Не успеваю отправить, как вдруг замечаю, что нас больше не двое в чате. Ничего не понимаю… Ровно в это мгновение «Эйфория» уведомляет, что пользователь Лев пригласил в беседу пользователя Тигра.

Зоопарк!

***

Во вторник утром коллеги сочувствуют тому, что произошло со мной вчера. Маринка принесла шоколадные маффины и кофе. Она сильно поддержала, в обеденный перерыв мы вместе перемыли косточки новому гендиру. Вера Геннадьевна нечасто бывала на рабочем месте. В основном, у руля стояла Лилия Николаевна. Теперь же она ходит злая, ненужные поручения раздает в отсутствие big босса. А все потому, что Лилия Николаевна любила быть главной, она привыкла к своей роли. Ее аккурат сдвинули, показали вежливо на свое место.