Случайный малыш для авторитета

Я чувствую, как между нами возводится невидимая стена.

Первое стремление – заплакать. Второе – осторожничать и потихоньку знакомиться с темной стороной Хамарова.

– Нет. Я не имею в виду себя…

– Тогда зачем эти допросы?

– Девичье любопытство.

– Может, в другой раз?

– Я настаиваю.

– Значит, ты хочешь стать матерью…

Касым поднимается из‑за стола. Несложно догадаться, что он нервничает. Принимается ходить по кухне.

Мне остается замереть в углу и слушать, прикусив язык.

– Изо дня в день я очень стараюсь отгородить тебя от собственной реальности, Алин. И ты, – подходит близко, тычет пальцем мне в лоб, – своей изумительной головкой даже представить не можешь, какова моя жизнь на самом деле. – Прячет руку в карман брюк и снова отдаляется. – Я постоянно балансирую на грани жизни и смерти. Меня в любой момент могут устранить. Ты хоть соображаешь, что с вами будет, если враги узнают о ребенке? Или того хуже, если меня убьют и вы останетесь вдвоем?! Конечно, группировка не бросит вас без защиты, но и она не гарант полной безопасности. – Застывает как вкопанный посреди кухни. – Какие дети, Алин?

А мне больно. Но не физически. Горит душа и прахом оседает в сердце. Глаза наполняется слезами.

– Но ведь у Громова есть семья и у Эмина тоже… Их жены счастливы и…

– А ты спрашивала? Разговаривала с Вероникой Громовой? Полагаю что нет, ведь тогда бы ты знала, какой страх испытывает, сколько молится Вероника ежедневно за судьбу мужа и дочери. Сколько раз в год они с Аринкой вынуждены собирать чемоданы и менять место жительства. А дочка? Все ее детство проходит среди наемников, она мира не видит из‑за спин охраны.

– Почему же они согласились на такую жизнь?

– У них выбора не было, так повелела судьба.  Но Вероника и Олеся, сильные духом женщины, поэтому до сих пор не сломались, – неожиданно Касым меняет гнев на милость и, возвращаясь,  присаживается возле меня на пол, нежно дотрагивается колена. – Ты очень молода, Алин. Не понимаешь многих вещей. Таким как я запрещено иметь детей. Мы можем прекрасно жить и без них. Ты мне веришь?

– А давай вообразим на секундочку, что от тебя вдруг забеременела девушка. Необязательно я. Любая другая. Ты бы отправил ее на аборт?

Время будто останавливается и замедляет свой ход. Стихают все звуки, остается лишь гулкое биение моего сердца. С последней надеждой я хочу услышать ответ, ведь прежний огонь внутри почти догорел.

Касым молчит, но в его глазах несложно считать решение. Оно не утешает, а заставляет задуматься.

Хамаров говорил, что у Вероники не было выбора. А у меня он есть.

И прямо сейчас я должна определиться кто для меня важнее – мой малыш или Касым? Невинный ангел, который даже не успел познакомиться с жизнью или любимый мужчина…

– Я бы сделал все, чтобы спасти тебя от себя самой, не приписывай в наши отношения лишних персонажей. И Алин, пожалуйста, давай без глупостей. В случае если ты родишь, мне придется забрать вас с ребенком под свой контроль. Ты больше не сможешь беспрепятственно выходить из дома, когда захочешь, твой круг общения ограничится, а младенец…

– Замолчи Касым, – перебивая резко встаю. – Я тебя услышала. Ты предлагаешь мне до конца дней прожить в одиночестве. Это цена моей свободы и возможности быть с тобой рядом?

– Да, но ведь многие пары живут без детей и вполне счастливы! – Касым срывается, встает и отходит от меня к двери. – Я час назад спустился с трапа самолета, а ты не перестаешь грузить! Мы встречаемся с тобой месяц. Двадцать девять дней, из которых я был в командировке.

Поворачивается ко мне спиной.

Наглец!

Значит, когда Касым приглашал меня в постель, он не смутился нашего краткого знакомства, а сейчас смеет высказывать, что мы вроде как не настолько близкие люди, чтобы обсуждать брак и детей.

– Вот именно! – выпаливаю в сердцах. – Этого времени было недостаточно и ты не смог затмить мужчину, которого я люблю уже много лет!

От обиды выдумываю несуществующего человека, лишь бы уколоть Касыма больней. Пусть он тоже страдает.

– Врешь! Нет у тебя никого.

– Я познакомилась с ним до того, как тебе поручили найти актрису в роли невесты. Ты тогда даже не знал меня.

Нет, Касым не расстраивается и ему вовсе не обидно…

В его глазах пылает ад!

Кажется, мне удалось задеть тонкую струнку души Хамарова, исполнив мелодию ревности. Касым собственник он не признает конкурентов, а я актриса. Умею играть убедительно.

– И кто же он? Пусть заказывает себе гроб, потому что жизни я ему не дам.

Я замираю возле стола, наблюдая, как Хамаров медленно подступает ко мне.

Касым откровенно злится.

Перед отлетом в Якутию он точно не отдавал приказ наемникам, чтобы те следили за мной. Иначе бы Касым уже раскусил мое притворство.

– Кто ты? – пячусь ближе к окну. – Я не узнаю прежнего Касыма… неужели ты опустился бы до кровопролития?

Прижимаюсь к подоконнику. Дальше мне некуда деться.

Хамарав останавливается возле стола и двумя кулаками упирается в его поверхность.

Руки Касыма напряжены настолько, что я могу видеть сетку вен, опутывающих золотистую кожу. Черный пиджак натягивается на тренированных плечах мужчины и только подчеркивает звериную мощь.

Хамаров очень страшен и беспощаден в гневе.

– Ты еще не поняла? – взирает на меня исподлобья. – У меня и так руки по локоть в крови. А ты забываешься, Алина, и переступаешь черту моего терпения. Я относился к тебе, как  мечтает любая женщина. Я пытался создать для тебя сказку и сам рядом с тобой измениться, – глубоко вдохнув, Касым выправляет стать. Он смотрит сверху вниз как на последнее ничтожество. – Но и этого тебе оказалось мало.

Мои глаза и уши были закрыты безграничной любовью. Я принимала ласки Хамарова и отказывалась понимать, что он не простой мужчина, вроде учителя или врача. Он бандит. Убийца. Человек, живущий по другим законам отличным от заданных в обществе.

Касым прав в его жестоком мире нет места детям.

Значит, и мне придется поставить точку, как бы ни противилось мое сердце. Я выбираю сохранить ребенку жизнь. Малыш не виноват, что у него такой папа.

– Уходи Касым, – набираюсь смелости твердо ответить. – Наши отношения закончились.