Смайлик на асфальте

– Тогда ее убил тот, кого она знала, либо кто‑то, кто не вызвал у нее подозрений, – подхватил мысль подполковника Фишман. – Он угостил ее пивом, подмешав туда препарат. Она стала заторможенной, невнимательной, сонливой, и он повел ее на скамейку. Если кто спрашивал, что с девушкой, говорил, что хлебнула лишку. Затем дождался, когда люди начнут расходиться, и сделал укол. Да, на шприце только ее отпечатки, но ведь он мог надеть перчатки. Да и отпечатки такие, что ей самой было бы трудно удержать шприц. Сама бы она держала его иначе. И направление прокола тоже странное. Возможное, но странное. Делала бы сама, игла, скорее всего, вошла бы под другим углом.

Фишман снял очки и начал протирать стекла полой рубашки.

– Впрочем, может, все это – мои старческие фантазии, – заметил он, вновь водрузив очки на массивную переносицу, – и прав как раз молодой да эффективный, а мы с тобой ни черта не понимаем в современной молодежи.

 

3

 

– Артем!

Он оглянулся. Ни одного знакомого лица в лобби отеля не было. «Наверняка послышалось», – решил он и зашагал к выходу. Он не любил бывать в дорогих отелях – чувствовал себя там не в своей тарелке. Все, начиная от вышколенного швейцара и заканчивая высшим менеджментом, смотрели на него косо, словно на замарашку на королевском балу. Впрочем, он и сам ощущал себя здесь чужаком. Роскошь, пафосность, неспешная основательность, свойственные именитым гостиницам, были для него атрибутами другой жизни или другого мира. И дела с подобными заведениями он старался вести через электронную почту и прочие удаленные сервисы, встречая клиентов на улице, перед входом. Но иногда, как сегодня, ситуация требовала личного присутствия.

– Артем! Зуб! Да подожди же!

Старое студенческое прозвище, образованное от фамилии Зубарев, прозвучало под стеклянной крышей «Кемпински» совсем уж неуместно.

К Артему направлялась незнакомка. Летний костюм цвета слоновой кости выглядел простовато, да только он знал цену этой простоте. Со светлым костюмом контрастировала темная блузка в цвет распущенных по плечам волос и черные лодочки. Лицо незнакомки закрывали большие солнцезащитные очки. Остававшиеся на виду губы и аккуратный носик, к которым вполне мог приложить скальпель пластический хирург, не вызывали в памяти никаких ассоциаций – клиентку с такой внешностью он бы наверняка запомнил. И, тем не менее, красавица направлялась именно к нему.

– Привет, Зуб! – сказала незнакомка и сняла очки.

– Марина?! – выдохнул он.

– Собственной персоной, – улыбнулась та. – Неужели так сильно изменилась?

– Ну… – замялся Артем.

Вот что тут можно сказать? Скажешь, что похорошела, – получится, в студенческие годы была дурнушкой. Совсем не изменилась – значит, все те тысячи евро, что ушли на оплату косметологов и хирургов, выкинуты псу под хвост.

– Волосы покрасила, – нашелся он наконец. – Раньше ты не была брюнеткой.

Все‑таки за пять лет, что они не виделись, бывшая подруга стала другой. Ярче, эффектнее, настоящая светская львица. Впрочем, все светские львицы выглядят так, словно их скроили по одному лекалу.

– Ты здесь остановилась?

– Да, я всегда останавливаюсь в «Кемпински», когда приезжаю в Питер.

«Могла бы позвонить», – чуть не вырвалось у него.

Нет, не могла. Не звонят бывшему, устроив личную жизнь. О том, что Марина удачно вышла замуж, он слышал краем уха, вскользь. Друзья в его присутствии старались не распространяться на тему.

– Торопишься? У тебя дела?

– Были дела, но теперь я совершенно свободен, – сказал Артем с некоторой долей злорадства.

Посмотрим, как она будет выкручиваться: сама ведь его остановила, могла просто пройти мимо. Но Марина как ни в чем не бывало направилась к плюшевым креслам. Заметила, что Артем нерешительно застыл на месте, и поманила за собой.

Официант возник сразу, как только они присели за столик.

– Ты за рулем?

Артем отрицательно покачал головой.

– Тогда нам…

Дальше последовало что‑то очень сложное на испанском, но официант понимающе кивнул. На его лице даже проскользнуло нечто похожее на уважение.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась Марина, когда они остались одни.

Про личную жизнь она не спрашивала – кольца на правой руке нет, и так все понятно. Хотя что понятно? Сейчас отсутствие кольца ничего не значит.

– Ничем особо интересным, – усмехнулся Артем.

– И все же?

«Пять лет не виделись. Если так интересно, как я живу, могла бы и позвонить».

– Гуляю с туристами по подворотням, лазаю по крышам, спускаюсь в подвалы, – ответил он.

На столике появились два бокала, формой напоминающие тюльпан. Значит, внутри херес. Наверняка дорогой.

– За встречу.

Марина подняла бокал за ножку и тут же опустила обратно – в ее сумке зазвонил телефон. Мельком взглянув на номер, она выключила аппарат.

– Я тебя не задерживаю? – вежливо поинтересовался Артем.

Она покачала головой:

– Ерунда, подождет.

Быстро опустошив бокал, Марина задумчиво поглаживала его ножку.

– А ты как живешь? – спросил Артем, чтобы разрядить повисшую за столом паузу.

– Ужасно, – усмехнулась она. – Пытаюсь вникнуть в премудрости бизнеса. Но мое искусствоведческое образование пасует перед биржевыми индексами, процентами оборота, технологическими линиями, поставками сырья и прочей гадостью.

Вино сделало свое дело – беседа приняла более непринужденный характер.

– Общаешься с кем‑нибудь из нашей компании? – спросил Артем.

Марина напряглась.

– Почти нет.

Она повернулась и махнула рукой официанту. Слишком быстро и неестественно. Такой простой вопрос, только почему он вызвал затруднение?

Второй бокал опустел быстрее первого.