Смерть заберет с собой осень
– Осени? – Он жадно впился в меня взглядом, из‑за чего по телу вновь прошла дрожь. – Какая ирония! Или, может, нам было суждено пересечься самой судьбой.
От столь пристального внимания мне стало и вовсе нехорошо, поэтому я поспешил задать ему вопрос, чтобы хотя бы на время отвлечь:
– Тогда как же мне называть вас?
– Как сочтёшь нужным. – Он улыбнулся как‑то по‑доброму. – Моё имя было похоронено в снегах, поэтому ты можешь дать мне новое.
Я задумчиво прикусил щёку изнутри, но в голову ничего не шло. Это больше походило на то, что я собирался дать кличку питомцу, а не человеку, духу или кем он там был на самом деле.
– Можно я буду называть вас Юки[1]? – Это была единственно верная мысль, пришедшая в голову.
– Разумеется. – Он лениво поднялся на ноги, одёргивая край своего свитера. – Тогда я тоже буду обращаться к тебе по имени, если ты, конечно, не против, Акира‑кун. – Улыбка всё ещё не сходила с его лица. – Да и не будь таким занудным. Мы же почти ровесники, не стоит обращаться ко мне так, словно я твой начальник.
– Почти ровесники, правда?
– Конечно же нет. – Он взмахнул рукой, приглаживая волосы. – Немного обманул, не бери в голову.
– О… – Я не был удивлён. – Понятно.
С минуту мы ещё молча смотрели друг на друга, и я не знал, куда себя деть: хотелось спрятаться от бдительного взгляда Юки и утопить себя на дне вместе с моим интересом – весь он был пронизан чем‑то необычным, так и притягивающим всё моё внимание, но если я и позволял себе взглянуть на него, то сразу терялся.
Возможно, он смог почувствовать моё настроение, а потому произнёс:
– Тебе уже лучше, я рад. – Он потянулся рукой к моему лицу, и его холодные пальцы дотронулись до россыпи веснушек на носу, и от этого я весь будто бы одеревенел. – Тогда тебе стоит отдохнуть, а завтра… А завтра мы встретимся вновь, Акира‑кун.
И опять, как и в первую нашу встречу, он растворился в снежном вихре, а я уже был уверен, что это не просто прихоть моего умирающего мозга. О нет, то было действительно что‑то волшебное, прямо как рассвет на горе Фудзи из окна дома моих бабушки и дедушки, только на сей раз богиня благословила меня по‑настоящему, взаправду.
Глава 4
С самого утра я был как на иголках. Последние слова Юки‑сана, брошенные перед уходом, не выходили из моей головы. Они нагло перетягивали на себя все мои мысли, отчего сосредоточиться на учёбе было практически невозможно. Я успел напредставлять сотню вариантов того, как произойдёт наша встреча, в лучших жанровых традициях манги, но время шло, а он всё не появлялся.
– Хагивара‑кун, ты здесь? – Ивасаки‑кун помахал ладонью перед самым моим лицом.
Я вздрогнул, выдавливая из себя слабую улыбку:
– Да.
– Не похоже. – Он усмехнулся, заталкивая ноутбук в рюкзак. – Весь день будто в облаках витаешь. Что‑то произошло? – Он задумчиво повёл бровью. – Дай угадаю…
– Нет‑нет, правда ничего такого. – Я попытался отмахнуться, но по лицу однокашника было ясно, что он не собирался просто так отступать.
– Ты то хмурый, то счастливый. – Ивасаки‑кун потёр острый подбородок, едва сдерживая вырывавшийся наружу смешок. – Либо что‑то очень хорошее, либо нет.
Мы вместе поднялись и двинулись в сторону выхода из нашей небольшой аудитории. Я мельком глянул в сторону – он объяснял что‑то девушке с заколочками в виде звёзд в волосах. Голос Ивасаки‑куна начинал тонуть в шумном потоке голосов других студентов, доносящихся со всех сторон.
– Отличная логика, Ивасаки‑кун! – попытался пошутить я.
– Да ладно тебе. – Он по‑дружески закинул свою руку мне на плечо. – Надеюсь, это всё же что‑то хорошее.
Я молча кивнул, хотя по‑настоящему не был уверен, можно ли считать приход Юки‑сана хорошим и вообще настоящим. Вчера мне было ужасно плохо и одиноко, поэтому я мог и вообразить его, чтобы залатать ту брешь в душе, источающую вязкий страх перед неизбежным. Но в то же время это давало мне чётко понять, что, кем бы он ни был, рядом с ним мне становилось… легко. Свободно и совсем не так страшно. Согласно преданию, юки‑онна был духом девушки, сгинувшей в снегах, а значит, он мог разделить со мной тот миг отчаяния, что ждал впереди.
И хотя стрелка часов близилась к вечеру, я продолжал надеяться, что он явится. Если честно, то я желал, чтобы он помог нырнуть мне в ту пучину безумия, о которой я тайно мечтал, но стоило об этом подумать, как меня охватывал нешуточный стыд, и перед глазами всплывал образ плачущей матери и разочарованного отца, которые отворачивались от меня, бросая через спину: «Как ты до такого докатился, Акира? Разве мы воспитывали тебя для того, чтобы ты творил такие безумства? Посмотри на своего брата. Он – пример и идеал, к которому ты должен стремиться».
– Эй, Хагивара‑кун! – Ивасаки‑кун закатил глаза. – Опять ты за своё?
– Прости. – Я только поморщился, пытаясь отогнать мысли прочь, но вместо них в голову лез Юки‑сан, который бесцеремонно врывался в наш университетский корпус и, хватая за руку, уводил меня прочь. Разумеется, в моей голове это выглядело невероятно ярко, круто и очень нереалистично. Юки‑сан и не думал идти по написанному моей фантазией сценарию, чему, с одной стороны, я был очень рад, а с другой – совсем нет. – Задумался.
Тот только похлопал меня по плечу и, наспех попрощавшись, пошёл в сторону трёх девушек, которые что‑то рьяно обсуждали, глядя в телефон. Стоило ему подойти, как одна из них невинно отвела взгляд, точно боялась смотреть на Ивасаки‑куна, а другие только хитро посмотрели на неё, отпустив какие‑то шутки. Вся эта немного приторная картина напомнила времена старшей школы. По сути, студенческие будни не сильно отличались от школьных. Разве что сейчас мы были взрослее, требования стали выше, да и пьянки каждую пятницу в стенах корпуса никто не отменял – обычно я их пропускал или тихонько отсиживался со стаканом воды, если не получалось отвертеться.
[1] Юки – с японского означает «снег» (ゆき [yuki]).
