Собственность нефтяного магната

– А я о тебе вот поискал. Не в интернете, конечно, – хмыкает многозначительно.

– Да? Обо мне? Зачем? – изумляюсь.

– Я не пускаю в свою кровать, кого ни попадя.

– То есть ты хочешь сказать, что досье на меня достал сразу после того, как я к тебе пришла? – фыркаю недоверчиво.

– До, – поправляет Шахов.

– До?

– До того, как ты ко мне пришла. Скукота у тебя, а не досье. Хорошая девочка, в школе пятерки, медаль за выпуск, экзамены на хорошие баллы. Что же ты сама не поступила в университет с такими результатами?

Хмыкаю невесело. Все ведь это было совсем недавно – и экзамены, и выпускной класс, и школа… а кажется, будто целая жизнь прошла. Вот, что бывает, когда сталкиваешься со взрослыми проблемами сразу.

– Я подавала документы. Мест очень мало бюджетных и на них прошли все стобалльники, так что мои хорошие баллы – это так… ни о чем. Оплату за курс я бы не потянула одна. Ты не подумай, – спохватываюсь, – я откладываю почти все деньги, коплю, я не из этих… которые только через постель…

Рустам чуть качает головой:

– Успокойся и не забивай этим голову. Лучше посмотри – твой новый знакомый на сцене, – в голосе слышатся ядовитые нотки.

Вместо закончившего говорить губернатора на сцену действительно поднимается Алекс вместе с другими музыкантами. Видимо, официальную часть решили разбавить живыми выступлениями, чтобы гости не заскучали.

– Мы просто поболтали, – возражаю снова.

Меня отвлекает вспышка фотоаппарата, такая внезапная, что я испуганно дергаюсь. Она ослепляет на секунду – журналист возник будто из ниоткуда, без остановки щелкая затвором и тараторя:

– Рустам Вячеславович, как вы прокомментируете, что ваш партнер оказался замешан в коррупционном скандале? Вы знали про вырубку леса в заповеднике и что нефтепровод собирались проложить прямо через него? А ваша спутница знает о том, что вы… – договорить он не успевает, потому что подоспевшая охрана скручивает папарацци так, будто преступника поймали, и тащит к выходу.

– Боже… – выдыхаю потрясенно и поспешно делаю глоток воды. От неожиданности и испуга сердце колотится, как бешеное.

– Испугалась? Успокойся. Никто из журналистов сюда не проберется больше, – Шахов выглядит абсолютно спокойным. Ну правильно, с ним‑то такое куда чаще случается.

– О чем он говорил? О чем я должна знать? – спрашиваю у него, вспомнив, что папарацци не успел договорить.

– Выбрось из головы. Это просто сплетни. Ты что, не знаешь подобных журналистов? Собирают всякую грязь, чтобы написать очередную высосанную из пальца «сенсацию», – морщится Рустам.

Очевидно, что говорить о произошедшем он не хочет, а я… да кто я такая, чтобы заставлять его? Так что я делаю вид, что ничего не произошло и принимаюсь за как раз принесенную еду.

Все, что я поняла за прошедшие четыре часа – подобные мероприятия сплошная скука. Все ходят с любезными улыбочками, делают вид, как им интересно, таким одухотворенным и интеллигентным, а на деле глотки друг другу готовы перегрызть. Ну, с глотками я, конечно, преувеличила слегка, но вот косточки перемыть – точно. Например, после, когда я снова бродила в одиночестве по залу, пока Рустам обсуждал что‑то важное, в лицо мне улыбались все, а стоило отвернуться, как сразу же слышались шепотки. А я думала, хуже бабок на лавочке сплетниц не бывает, но нет… дамочки, считающие себя пупом земли из‑за того, что им повезло быть побогаче других, точно их переплюнули. Бабульки хотя бы не смотрят на тебя, как на пустое место.

Вроде бы страшного ничего не происходит, мне никто не сказал и слова плохого, но атмосфера давит, заставляя все больше нервничать. И только я решаюсь наконец подойти к Рустаму и попросить если не уехать вместе, то хотя бы отпустить меня домой, как кто‑то цепко хватается за локоть.

– Что, думаешь победила, а? – шипит над ухом явно перебравшая София.

Я едва удерживаюсь на высоких каблуках, когда она дергает меня к себе, и быстро оглядываюсь по сторонам, надеясь, что никто не заметит зарождающейся перепалки.

– София, – выходит даже как‑то слишком устало, – я ни о чем таком не думаю. Пожалуйста…

– Ты, мелкая дрянь, еще поплатишься! – повышает она голос.

С внутренней дрожью понимаю, что на нас смотрит все больше людей и тихо прошу:

– Пожалуйста, давайте не здесь…

– Соня, кажется, ты перебрала и тебе пора в кроватку, – Шахов, видимо, заметив нас издалека, очень вовремя оказывается рядом и расцепляет пальцы девушки, тут же заставляя Софию отойти на несколько шагов.

Брюнетка сверкает глазами и тычет в сторону Рустама пальцем.

– А ты! Ты! – сквозь зубы произносит она, – Знаешь, кто ты??

– Знаю. Тимур, уведи, – бросает мужчина через плечо.

Помощник Шахова материализуется перед нами и, положив ладонь на спину девушки, аккуратно, но настойчиво подталкивает ее к выходу.

– София Андреевна, пойдемте, я вас провожу, – Тимур сама вежливость.

– Пошел ты! Убери от меня свои руки! – брюнетка отшвыривает чужую руку, – Вы оба… оба… ненавижу!

София совершенно внезапно начинает плакать и я, опешив, растерянно слежу за тем, как она отпихивает от себя Тимура и, пошатываясь, направляется к выходу без чужой помощи. Помощник Шахова тут же направляется следом, но держится на расстоянии, чтобы не провоцировать скандал.

– Рустам…

– Не обращай внимания, – отмахивается Шахов, пресекая разом всё мое любопытство, – София просто перебрала.

Тихо хмыкаю. Да уж, слишком много произошло за вечер того, на что меня просят не обращать внимания. Даже не по себе как‑то. Может София с Рустамом бывшие любовники? Хотя Шахов ведет себя очень холодно, хоть и вежливо. Конечно, это не значит, что между ними ничего не было, да и опыта в отношениях у меня особо нет, чтобы судить. Или она в него безответно влюблена? Все может быть. Неизвестно ведь, сколько они знакомы, вдруг вообще с детства?

– Нам пора.

Рустам прерывает мои мысли тем, что сам берет меня под руку. Снова приходится нацепить на себя улыбку и кивать всем, но уже на прощание. Честное слово, после этого вечера я, наверное, еще долго буду каждому встречному кивать, как китайский болванчик, и улыбаться старательно, пока скулы не сведет. Высшее общество, черт возьми… что же тут хорошего, если только при выходе на улицу мне удается расслабленно вдохнуть наконец полной грудью.

Уже безо всякого напряжения я забираюсь в салон автомобиля и опускаю тонированное стекло. Город утопает в густых темных сумерках, повсюду загораются огни. Обожаю ездить в машине в такое время, жаль, редко такое случается – у отчима даже прав нет, а все мои школьные друзья разъехались.

Когда водитель отъезжает от ресторана, Шахов ослабляет узел галстука, снимает его через голову и отбрасывает на сиденье рядом.