Собственность нефтяного магната

– Мы просто поругались. Она снова шастает допоздна по мужикам.

– Постыдился бы, Витя! Какие мужики, девка работает с утра до ночи без продыху! – машет руками, возмущаясь, бабушка, взглянув на меня с любовью.

Несмотря на то, что Тамара Семеновна не была мне родной, она всегда относилась ко мне с большой любовью с того самого момента, как мама вышла замуж за дядю Витю и я переступила порог этой квартиры. Внуков у нее не было, только один сын – собственно, который и стал моим отчимом. Так что она сразу приняла меня и маму никогда не обижала за то, что она пришла в ее дом с ребенком.

– Это она с виду такая вся невинная девочка‑припевочка! – ухмыляется дядя Витя скабрезно, – Вчера уже какой‑то хахаль ее на машине крутой привозил. Что, думаешь за просто так ее катает? Чем это, интересно, твоя внучка обожаемая расплачивается?

– А ну вон отсюда! – рявкает бабушка так громко и резко, что даже я вздрагиваю.

Впервые я видела ее настолько разозленной. И дядя Витя, похоже, тоже, потому что он, растерянно отступив на шаг, несколько раз тупо хлопнул глазами.

– Ой, да пошли вы! – выругавшись сквозь зубы, машет он рукой, и уходит из комнаты, хлопнув напоследок дверью с грохотом. Следом за комнатной дверью через несколько секунд грохает и входная. Бабушка вздыхает устало и мне становится нехорошо на душе из‑за того, какой измотанной она выглядит. Дядя Витя ее совсем в могилу сведет своими выкрутасами…

Я тяну ее за руку к себе, сажаю рядом с собой на кровать и обнимаю крепко.

– Скоро все поменяется. Вот увидишь, бабуль! Я уеду в город, поступлю там, найду работу и тебя к себе перевезу.

Она улыбается добро, качает головой, обнимая меня в ответ.

– Не думай про меня, Лисочка. Про себя думай, свою жизнь устраивай. А мне тут что осталось… всю жизнь тут жила, так тут и помру.

– Бабуль, не говори ерунды! – возмущаюсь я.

От одной мысли, что я потеряю мою любимую бабушку и останусь одна, комок слез в горле встает. Не хочу даже думать о таком, и не хочу, чтобы бабуля такие мысли в голове крутила.

– Я серьезно, Лис, – она гладит меня по голове, как нерадивого ребенка, – Главное, поступи. Вырвись отсюда, учись, получи профессию, чтобы жила хорошо и горя не знала. И… с парнем тем осторожнее будь. Люди злые сейчас, а те, у кого деньги большие – особенно.

Я тихо хмыкаю, грустно опуская глаза в пол. Шахов пока не относился ко мне плохо, и я очень надеюсь, что наша первая и единственная ночь тоже пройдет хорошо. А потом я забуду о ней и об этом мужчине, и заживу обычной жизнью. Очень надеюсь, что заживу.

Надо просто немного потерпеть.

 

Глава 6

 

Утром на мой номер приходит сообщение с просьбой быть готовой к шести и что за мной заедут, чтобы отвезти в салон красоты. Я лишь отправляю «Хорошо», но потом прошу забрать меня от работы. Не хочу, чтобы сплетни и дальше продолжили расползаться. Когда я утром на балкон вышла, чтобы выпить свою чашку чая и полюбоваться на весенний город, на меня и то снизу пялились… Во всяком случае ощущение не покидало, что за мной кто‑то все время следит.

Так что ближе к назначенному времени я складываю платье, сумку и туфли в пакет, делая вид, что ухожу на вечернюю смену, хотя с работы отпросилась. Быстро переодеваюсь в подсобном помещении и едва выхожу на улицу, как наталкиваюсь взглядом на уже знакомую машину. Водитель приглашающе распахивает пассажирскую дверь, и я спешу нырнуть в прохладный приятно пахнущий салон, чтобы никто из знакомых меня не увидел.

Мне быстро делают укладку и макияж, и уже через сорок минут я сажусь в машину снова. Вот только в салоне уже сидит Шахов и от неожиданности я даже вздрагиваю, когда встречаюсь с ним взглядом.

– Выглядишь замечательно, – говорит Рустам сухо, словно не делает комплимент, а просто констатирует факт. Он окидывает меня медленно взглядом, разглядывая как свою собственность, и остается довольным, судя по полуулыбке.

– Спасибо, – отвечаю я, потому что молчать неловко.

– Короткий инструктаж перед выходом. Вести себя воспитанно, если не можешь поддержать беседу, то просто молчи либо переведи разговор на нейтральные темы. Не спорить, не грубить, не хамить. Просто ходи по залу, разговаривай на пустые темы и улыбайся. Ты – красивая картинка, которую я вывез показать всем. Все поняла?

Киваю. Слышать про картинку не особо приятно, но… ничего не поделаешь.

Когда мы приезжаем к ресторану, в котором, видимо, проходит мероприятие, водитель открывает передо мной дверь, помогая выбраться. Почти сразу рядом оказывается Рустам. Мы заходим внутрь, я держу своего спутника под локоть, как и подобает во всем этом высшем обществе, и стараюсь не смотреть по сторонам. Лишь один раз мельком скольжу взглядом по разношерстной толпе и тут же задираю подбородок выше и увожу глаза перед собой, потому что меня прошибает холодный озноб. Такое ощущение, что на нашу парочку сейчас смотрят абсолютно все. Это нервирует настолько, что я запинаюсь на ровном месте. От позорного падения на радость публике меня спасает крепкая рука Рустама, обхватывающего меня за талию.

– Осторожнее.

Он удерживает рядом и подталкивает мягко к отодвинутому официантом стулу. Я опускаюсь на него, как будто на нем насыпаны раскаленные угли, и стараюсь держать спину прямо. Видимо я выгляжу слишком неестественно, потому что Рустам склоняется ко мне, когда садится рядом.

– Расслабься.

– На нас все смотрят, – не выдерживаю я.

– Тебе так кажется. Просто веди себя естественно.

Вести себя естественно мне сложно. Ну не пялились на меня никогда с таким нескрываемым интересом! Тем более в таком количестве! Но я все же пытаюсь не показать никому волнения, хотя еле сдерживаю дрожь в руках, вежливо улыбаясь всем незнакомым людям, что кивками здороваются с Шаховым. Краем глаза замечаю движение и поворачиваю голову в сторону, откуда к нам спешит одетая в стильный брючный костюм с острыми плечами брюнетка.

– О, Рустам, рада тебя видеть! – с преувеличенной веселостью окликает Шахова девушка, а затем, вцепившись длинными ноготками в руку, склоняется и жеманно чмокает воздух у щеки Рустама, чтобы не испортить кроваво‑красную помаду на губах. Тот еще не успевает никак отреагировать, как она переводит холодный взгляд на меня и восклицает:

– Что это за эскортница рядом с тобой? Нашел новенькую для сопровождения на мероприятии? Я ее что‑то не узнаю, – и на алых губах появляется ядовитая насмешка.

Я вспыхиваю.

– Здравствуй, София, – Шахов окидывает ее равнодушным взглядом и ледяным тоном цедит, – Это моя спутница, и нет, она не работает в эскорте.

– Да? Странно, а мне показалось… – София оглядывает меня с многозначительной улыбочкой.