Солнцежар
Она не могла понять, что конкретно её так напугало, но с женщинами на фотографиях явно было что‑то не так. Уже не говоря про гроб.
Ей казалось, увидь она эти зловещие фотографии ещё раз, в пустом доме, и они обязательно будут выглядеть как‑то иначе. Не так как раньше. Предметы поменяются местами или что там ещё бывает в дешёвых фильмах ужасов.
***
Спальня была залита светом.
Накрепко закрыв за собой дверь, Катя взгромоздилась на высокую кровать с металлическими набалдашниками, в которой ещё совсем недавно так сладко спалось, и поджала ноги.
«Странный дом. Странные сны. Странные фотографии. Не многовато ли странностей на один квадратный метр?».
Катя не питала страсти к детективам и все эти загадки не вызывали у неё никакого желания их разгадывать, бегая по соседям с блокнотиком.
Ей не хотелось знать, чей это дом, чей это гроб и кто там на неё смотрит с фотографии. Единственное, чего она по‑настоящему хотела – так это свалить из этого места поскорее. Желательно, не дожидаясь окончания фестиваля.
«Но как объяснить это маме? Задачка со звёздочкой».
«Она будет сопротивляться, ведь всё только начинается. Но я обязательно что‑нибудь придумаю. Я скажу ей…»
Катя облокотилась на большую перьевую подушку и буквально провалилась в сон. Она попыталась собрать мысли в кучу, но лоскутное одеяло, вдруг стало невероятно тяжелым, и она поняла, что на самом деле вообще не выспалась.
Широко зевнув, Катя стянула привычным жестом резинку с волос и тут же забыла, о чём думала. Пространство свернулось в трубочку, в древний свиток с магическими письменами и исчезло.
Где‑то совсем рядом громко замурлыкал кот, но повернуть голову и посмотреть на него уже не хватало сил. Спина налилась свинцом. Руки и ноги обмякли, а мысли спутались.
Большими мягкими лапами кот мял одеяло и урчал от удовольствия. Подбираясь всё ближе к груди, он закрывал своей огромной тенью лившийся из окна свет.
Во сне она увидела себя, заглядывающую на дно каменного колодца.
Перегнувшись через край слишком сильно и потеряв точку опоры, её тело стремительно полетело вниз.
Сердце пропустило несколько ударов, а потом замерло.
В этот момент за окном раздались оглушающие фанфары, и уверенный голос ведущего скороговоркой выпалил: «Дамы и господа! На сцене коллектив народной песни «Сударушка»!». И тут же рявкнул хор бабок.
Катю словно холодной водой окатили.
Она вскочила с кровати и одним прыжком оказалась в центре комнаты. Озираясь по сторонам и судорожно хватая воздух, она принялась искать свои вещи.
«Я схожу с ума».
Огромное зеркало отразило её, стоящую на полусогнутых ногах с растрепавшимися волосами. Перекошенную от страха, скорчившуюся и жалкую.
«Как из психушки сбежала».
Катя надула щёки и с шумом выдохнула.
«Безумная. Что, собственно, случилось‑то? Увидела пару старых фоток, перегрелась на солнце, чуть не вырубилась в мягкой постели и насочиняла себе кота. Вот удивительно‑то как».
Уговаривая себя на бояться, Катя на негнущихся ногах подошла вплотную к старинному трюмо.
Тусклое зеркало, покрытое мелкими паутинками патины, явно принадлежало к другой эпохе. В его зеленоватой глубине она увидела свое побледневшее лицо, широко распахнутые глаза и осторожно провела пальцами по холодной щеке отражения.
«Дурында».
***
Рюкзак нашёлся на допотопном комоде.
Катя, облегчённо выдохнув, схватила его в попытке поскорее выйти из дома и чуть не уронила шкатулку, прикрытую тёмной тканью.
Шкатулка была искусно украшена резьбой. На каждой из её сторон был вырезан солнцеворот, а на крышке восседала потрясающе реалистичная фигурка птицы Сирин, служившая ручкой.
Миниатюрное человеческое лицо птицы, повёрнутое к окну, казалось печальным. Пряди волос ниспадали на оголённую грудь, а тело было покрыто мелкими, аккуратно вырезанными перьями. Мощными когтистыми лапами птица держалась за толстую ветку, тянувшуюся через всю крышку.
Даровитый мастер изобразил Сирин со вскинутыми вверх крыльями, словно она вот‑вот взлетит.
Мама бы от такой красоты потеряла дар речи и уже побежала бы узнавать, где найти автора работы.
Катя потянулась к шкатулке.
Лазить по чужим вещам не входило в список её дурных привычек, но любопытство взяло верх. Она приподняла неожиданно тяжёлую крышку и обомлела.
В деревянном ларце на голубом бархате лежали настоящие драгоценности. Серебряные колты, украшенные филигранью. Тяжёлые серьги и височные кольца, амулеты‑змеевики и чернённые лунницы. Кто‑то очень сильно постарался, чтобы не просто воссоздать древнерусские украшения, но и состарить их.
«Может это краденные музейные экспонаты?» – неожиданно пришло ей в голову.
Катя восхищённо рассматривала каждую деталь. Из всего, что мама рассказывала ей об истории Руси, украшения – единственная тема, которая вызывала у неё интерес. Она знала о них гораздо больше, чем обычная шестнадцатилетняя девушка, у которой мама не историк.
Перебирая в руках массивные перстни, шумящие подвески, почерневшие от времени, и бронзовые пуговицы, Катя вдруг заметила на самом дне шкатулки необычный двустворчатый браслет.
По серебряному полю одной из створок бежал похожий на огромного волка Лютый зверь, а на другой – разъярённые грифоны сражались с ящером. Соединялись широкие створки петлями с застёжкой.
Украдкой бросив взгляд в окно и убедившись, что в палисаднике никого нет и никто не собирается ловить её за руку, она аккуратно достала браслет из шкатулки и с волнением застегнула на левом запястье.
«Странно. Казался таким огромным, а сидит как влитой».
Металл приятно холодил кожу.
Катя вытянула руку и повертела ею из стороны в сторону. Вдали от посторонних взглядов она была не прочь покрасоваться перед зеркалом.
Встав подальше от трюмо, Катя повернулась к нему боком и будто невзначай поправила волосы, заворожённо наблюдая за благородным матовым блеском серебра на запястье.
Браслет смотрелся величаво и, одновременно, очень брутально. Он ей ужасно нравился, но полюбоваться отражением в волю не получалось: на фоне дорогого браслета она казалась себе бледной молью. Отвратительно тощей, непропорциональной и безгрудой.
