Спаси меня

Сегодня четверг, и впервые за много лет нам никуда не надо спешить: ни в школу, ни в колледж, ни в садик, ни на работу. Странное ощущение. Почти незнакомое.

В доме тихо. На часах пять ноль две. Все спят, но через час‑полтора мы будем бегать по дому, торопясь со сборами.

Стоп!

Не будем.

Теперь не надо никуда торопиться. Придётся учиться этому – не спешить. Расслабиться и получать удовольствие от жизни.

Три раза ха‑ха!

Какое там – расслабиться! Надо думать, что делать дальше. Как и чем зарабатывать. Но я упорно гоню от себя эти мысли, сосредоточившись на одной: найти Тора и попросить о помощи. Что‑то подсказывает, таких как он волочковыми не напугать.

 

Глава 11

 

Всю дорогу до «Точки» я думаю о том, как начну разговор. Мысли хаотичны, но в одном я уверена: говорить надо кратко и по делу.

Легко сказать. Кратко даже в голове не получается. Как ни крути, начинать надо с начала. С бабы Симы, с мамы Нади, с Юлькиной помощи мне, с Маруси. Необходимо, чтобы Тор понял: помогая им, он помогает мне.

Говорят, просить за других всегда легче, но в данном случае я прошу за себя, потому что не мыслю другой жизни – не в этом доме, не в этой комнате со старыми половиками, ни с этими девчонками. Я отчаянно цепляю за нашу привычность, потому что не менее отчаянно боюсь её потерять. Остаться одной – мой самый главный страх в жизни, потому что одна я уже оставалась.

Другой автобус. Другие водитель и кондуктор. Я еду в том же направлении, но выхожу на остановку раньше, чтобы пересесть на маршрутку, идущую в центр.

На месте я оказываюсь в начале седьмого и сразу понимаю, что опоздала. Клуб закрыт. Людей на улице нет. Где‑то на другом конце несколько фигур толкутся возле лестницы, над которой мигает цифра «24».

Почему‑то я думала, что такие заведения работают круглосуточно. Но над аркой, венчающей вход, не горит даже вывеска – ярко‑белая кардиограмма, огоньки которой бегут к пульсирующей красной точке. Название в виде инсталляции – очень оригинально и немного пугающе. Я помню это ощущение по первому посещению. В темноте эта вывеска действительно напоминает экран больничного кардиомонитора.

Может, надо было прийти в выходные? А, может, клуб закрыт?

И всё же просто так уйти я не могу. Иду в тёмную арку и останавливаюсь перед широкой, обитой железом дверью.

В тот раз она была открыта. В ярко освещённом проёме стояли трое мужчин, одетых в чёрное. Поля поздоровалась, и один из них откинул красный шнур, перегораживающий вход на двух золотых столбах. Как выглядела дверь изнутри, я, убей, не помню, но вот снаружи у меня есть прекрасная возможность её рассмотреть.

Это стальной лист, зеркальный, сияющий до блеска. По периметру идут железные клёпки, прогибающие сталь, словно пуговицы лёгкий шёлк. Не представляю, как поддерживать её в таком сияющем состоянии. Если только после каждого посетителя проходить «Мистером Мускулом».

Другое, что меня поражает – отсутствие какой‑либо ручки. Снаружи дверь не открыть – только изнутри.

Интересно.

Пришлось постучать. Раз. Другой. Третий.

Правда, я не жду, что мне откроют. Настолько не жду, что, услышав скрежет замка, от испуга отскакиваю назад.

Сердце ухает в груди, когда из темноты проёма на меня шагает высокая мужская фигура.

– Да как же вы задрали с этими карточками! Пять штук уже не приговор, что ли? Надо предложить поднять до десяти. Может, это вас чему‑то научит.

Онемев от такого напора, я бестолково таращусь на наступающего на меня высокого взлохмаченного парня, одетого в чёрный костюм и белую рубашку. Его хорошо  начищенные туфли бьют каблуками при каждом шаге, едва не выбивая искры из испещренного трещинами асфальта.

Я снова отступаю на пару шагов, боясь, что при следующем непременно врежусь в стену.

– Вам надо ключи амбарные повесить на шею и под страхом увольнения запретить снимать. Как коровам.

Парень грязно ругается и презрительно кривит губы.

– Что смотришь, как баран на новые ворота? Гони пять штук или вали на все четыре стороны.

– Нет.

– Что, нет?

– Пяти штук у меня нет.

– Ну, и иди отсюда, дура безмозглая.

Я разворачиваюсь и иду. Именно потому, что дура. И как раз‑таки безмозглая.

До меня внезапно доходит весь идиотизм моего поступка. Ведь, я же толком и не объясню, к кому приехала. К Тору? А почему сразу не к Одину? Или к Капитану Америка.

Можно просто встать на улице и высматривать его в толпе – эффект будет тот же. Или – что логично! – приехать к открытию клуба и потусоваться поблизости, разглядывая входящих.

С чего вдруг я решила, что Тор здесь работает? Может, он обычный посетитель. Такой же гость, как и я. По тому, что он знает о втором этаже, не совсем как я, конечно. Да, выглядел он круто. Но необязательно же если крутой, то обязательно хозяин. Мы с Юлькой до недавнего времени тоже были хозяйками, но с крутостью той же Алевтины не сравнить.

– Ты точно шизанутая! Что, так и уйдёшь?

Только потому, что теперь в голосе парня нет злобы, я останавливаюсь и оборачиваюсь.

Он скалится. В темноте арки его белоснежные зубы – единственное светлое пятно.

Выглядит жутковато.

– Так и быть, тысяча. Но строго между нами, усекла?

– И тысячи у меня нет, – говорю я, уже понимая, что договориться можно.

– Хрен с тобой! Потом отдашь.

– Не отдам.

Улыбка парня становится ещё шире.

– Ты новенькая, что ли?

– А даже если и так, то что?

– Борзая слишком, вот что. Ладно, заходи. Там аврал после вчерашнего. У Николаича пукан рвёт ни по‑детски.

Я понятия не имею, кто такой этот Николаич и что именно случилось вчера, но пренебрегать таким предложением глупо, потому резво бегу назад.