«Старое зеркало» книга первая.
На его плече была, лишь старушечья рука.
Бабка резко развернула и в глаза ему взглянула.
–Что ты сделал сорванец?
И подумал он; "конец!"
–Я не знаю, что случилось, само собой все исказилось и отраженье изменилось.
–Говори что натворил?! А то отправлю в другой мир.
Выдал все как на духу как звать, где отец и мама, брат, даже выдал, чем богат.
А ведунья оказалась не колдунья, все провинности простила, и покушать пригласила. Он по‑прежнему боялся и в душе сопротивлялся, но недолго он держался, поартачился, и сдался.
Голод взял свой перевес сел за стол, и в миску влез.
Владик булки уплетал, молоком их запивал.
Рассказала тут старушка: «не простая тут избушка. Есть волшебный тут проход, скушай этот бутерброд, в этом мире самолёты и ракеты, пароходы и торпеды, тут всего не перечесть.
Что касается тебя, лишь могу предупредить, в мире том, что за магическим стеклом, кони по небу летают, и жар‑птицы обитают. Есть и тролли и вампиры, есть там даже птицотигры. Вот послушай что скажу….
Много сказок рассказала, солнце за дома упало.
Тут звонок, и дверь открылась, это матушка явилась. Про проступки говорила, сильно за руку тащила.
В общем, слезы и мольбы цели не достигли, дома ждал отец, и воспитательный процесс.
Текли года, как водичка с потолка. Батареи повзрывались и пожары получались. Жители всё власть ругали, крыши сами всё латали.
Жили без прикрас и вдруг указ:
«Весь район, отправляется на слом, и будет расселенье, в другой микрорайон».
Началось переселенье, мало стало населенья, ну а отселённые дома разбирались на дрова.
Он тогда учился в школе, класс заметно поредел. Поменялся в нём учитель вместе с ним руководитель.
Снова в мир пришла Зима, а за ней уже весна.
И внезапно все узнали, что колдунья умерла.
Говорили, что творились очень тёмные дела. Тех злодеев изловили, за решётку посадили. И остался дом пустой, обходили, стороной. Там вокруг людей не стало, а оставшиеся дома, разбирались, на дрова.
Лопнули деревьев почки, развернулись все листочки.
Вот уже начало лета. Чтобы в граде не томится, уезжают отдыхать.
Владислав не исключенье он не против приключенья и путёвка, чемодан и с гостинцами карман. Едет мальчик в лагерь детский, под названьем «Пионерский», и с досугом, и с кино, в общем, там всего полно.
Вот и лето пролетело, словно ласточка пропела. Нагулялся, накупался и в кружках позанимался. Вновь собрал он чемодан, развезли всех по домам.
Едва с друзьями повстречался и перед ними похвалялся.
–Раз такой крутой смельчак, для тебя это пустяк. Мы укажем тебе дом, проведи‑ка ночку в нем.
А герой в запале спора, горделиво нос задрал, и заносчиво сказал:
–Это просто ерунда, проведу я ночь любую, и в любом из всех домов!
Мне ваш страх, до облаков!
А друзья переглянулись, так недобро улыбнулись, и рукой разбили спор.
–Отсидишь, поверим слову, если ты нарушишь спор, все узнают, что ты лгун и балабол!
–Ерунда! Приду я в срок. Только я зайду во двор и возьму отцов топор.
–Спор, есть спор, можешь взять с собой топор.
И когда они пришли, указали место.
–Это ведь тот самый дом бабку же убили в нем.
–Вот тебе и спор? Уговор есть уговор!
Удивительное дело, дверь на месте, стекла целы, а в домах, что по соседству, не дверей ни стёкол нету.
–А теперь ты докажи, ночку в доме проведи.
Он затылок почесал и немного спасовал, вида, правда, не подал.
Солнце за дома упало, света как‑то, мало стало.
И подумал он тогда:
«Здесь конечно жутковато, но уговор есть уговор не хочу чтобы весь двор говорил что я лгун и балабол».
Дверь друзья за ним закрыли, много там наговорили:
–Как увидишь ты колдунью, передай от нас привет. Но немного поглумились, а потом угомонились.
Дверь закрыл он на запор, в руки взял отцов топор, и полез за фонарём, а тут «облом», когда через руины он скакал, там фонарь и потерял. Но герой не унывал.
И пошарив возле печки, нашёл со спичками он коробок. Тот к счастью даже не промок.
Спичку первую зажёг, чуть все пальцы не обжог. Поискав на старых полках, среди прочего хламья, вынул бронзовый подсвечник, вместе с ним и тройку свечек. Все собрал, зажёг он свечи и тут, грянула гроза, громы молнии мелькали, дождём дорожки поливали.
Зазвенело где‑то блюдо, а капелей с потолка насчитал десятка с два. Походив среди добра, он поставил два ведра, под протечку с потолка.
Вот стоит перед тряпицей, а под нею блеск искрится. Он тряпицу потянул, и от пыли так чихнул. Соскользнула тряпка вниз, и к ногам упало.
И перед взором зеркало предстало.
Отражение свечей бликами играло, а размером точно с двери и резные чудо звери.
Вот крылатый чудо конь, и в глазах блестит огонь:
–Вот такой бы мне сгодился. В небе с ним бы я летал и друзей своих катал.
Он провёл рукой по гриве, по спине, потом по крыльям, следующей была, жар‑птица, он на ней остановился, чтоб получше разглядеть, погладил перья хохолка, перья длинного хвоста.
–Да вот это красота!
«А это что же за урод, что жар‑птицу стережёт?» – пальцем ткнул его он в лоб, – «нос горбатый и лохматый, пальцы, словно как крючки» и отвел он свет свечи.
А, напротив горбуна, крылья мышка подняла, словно встала на дыбы, обнажив свои клыки. Он за ушком почесал и с улыбкою сказал:
«какие тут клыки, и глаза, как угольки.
Ну а это что за птица, верх орла, а тело львицы, видно злой наверняка, тоже с крыльями орла». Он до клюва прикоснулся, крылья пальцем перебрал, спину зверю почесал.
Вдруг, зеркальное стекло, странный цвет приобрело, заиграло, заискрилось, отраженье исказилось.
