«Старое зеркало».

Спускаясь следом, по длинной каменной лестнице, под сводчатые потолки подземелья, я оказался в лабиринте книжных стеллажей, среди которых ориентировался разве что Паскваль наш школьный хранитель знаний.

Проходя мимо стеллажей, он с видом экскурсовода, рассказывал, где что хранится; «Посмотри на право, это самый богатый набор учебников по практической магии, с лева от него учебники по символизму и летописи нового мира.

А вот это, раздел Деревенской магии. Напротив зелье‑варенье, и знахарство, чуть дальше учебники старшего курса, по алхимии.

А вот сейчас мы заходим в святая святых, зал запретных наук и древних божеств» – таинственно произнес он, и нырнул куда‑то в сторону.

Я последовал за ним, и мы оказались перед массивной деревянной дверью обитой металлом.

Да такую дверь даже пушкой не пробьешь, вырвалось у меня, когда я увидел реальную толщину этой двери.

Воздух подземной библиотеки буквально пронизывала магия, крепко приправленная бумажной пылью и запахом лежалых книг.

–Сюда приходят только посвященные, и тебе повезло всё это увидеть, добавил Библиотекарь и повернул ключ.

Войдя в дверь меня, охватил трепетный ужас, и странное ощущение, что на меня смотрят множество глаз и тянут ко мне свои цепкие когти. От таких мыслей по моему телу побежали мурашки, а на висках выступил пот.

Со мной вообще происходило что‑то не то, я чувствовал себя воробьем в стеклянной банке, сердце бешено колотилось, тяжело дышалось, но я старался совладать со всем этим букетом непонятностей, навалившихся на меня, сразу и одновременно.

Библиотекарь щелкнул пальцами, и помещение, осветилось слабым голубоватым светом достаточным, чтобы разглядеть очертания каменных полок плотно заставленных книгами.

В глубине комнаты в полумраке я разглядел книги с толстыми переплетами и стянутыми железными цепями, на которых висели амбарные замки, прищелкнутые к стальным кольцам полок.

Можете себе представить Книги в цепях. Несколько стеллажей узников в оковах и под замками.

–А это зачем? – спросил я, указывая на закованные книги.

–Черная магия старайся к ним не приближаться уж очень они кровожадные.

Я посмотрел, откуда исходил этот свет. Под потолком подобно электрическим лампам висели прозрачные сферы, излучавшие тот самый голубой свет.

–А можно мне попробовать щелкнуть пальцами?– спросил я, вспомнив, как громко щелкал пальцами мой старший брат. Которого я долго уговаривал меня этому научить.

А потом и сам научился щелкать пальцами громче него, от чего безмерно гордился собой.

–Ну что же попробуй» усмехнулся Паскваль, и я громко щелкнул пальцами.

Комнату залило ярким голубым светом, словно разом включили яркое освещение. Света было столько, что я мог спокойно читать любые названия книг, выбитых на его переплетах и не щурясь и не всматриваясь в их корочки.

Вид у комнаты был соответствующей, дома с привидениями просто отдыхают. Всюду пыль паутина какие‑то бесхозно валяющиеся под ногами книги непонятные осколки рухляди и каких‑то черепков и еще не‑весть чего.

–Да давненько я здесь не прибирался, пробормотал Поскваль после минутной паузы, словно он все это увидел впервые.

–Скажи, как ты это сделал? – поинтересовался он.

Я показал, стало еще ярче, Поскваль тихонько щелкнул пальцами и свет убавился щелкнул пальцами громко и свет разгорелся с новой силой.

–Да! так лучше, надо потренироваться – улыбнулся он когда подошёл к столу, на котором покоился пьедестал с огромной книгой и сказал; «полистай, может, найдешь того, с кем ты говорил? Ну или приблизительно похожего».

Я недоверчиво посмотрел на библиотекаря, меня немного подташнивало от всех запахов этого хранилища.

Я слышал от старшеклассников что прежде чем спустится в хранилище каждый должен пройти обряд Шонер, магической невосприимчивости так как мы не проходили обряда посвящения магия могла впитаться в нас самих, что сказывалось на равновесии магических сил.

–А как же обряд?

–Если ты всё еще на ногах, значит, ты его прошел. Только это между нами не разболтай другим. А обряд это просто сдерживающий фактор ограничения от посещения этих книг и он указал в сторону позвякивающих цепями чернокнижников.

–Но это просто книги!

–Они да, но они живые, создатели этих книг заключили в них свои черные души способные питаться кровью своих жертв и жить вечно. Обрати внимания на томик Сермилиона Лезарентино, и Паскваль подвел к ближней книге притянутой цепью к полке. Только осторожно близко не подходи, иначе окажешься под «чарами её взаимодействия» и твои руки против твоёй воли потянутся, чтобы коснутся этой книги.

Видишь, на её обложке есть металлические декоративные узоры.

Не обольщайся, в них и кроется весь подвох. Каждая финтифлюшка с мелкими зазубринами. При прикосновении, они ранят человека взявшего её в руки, и только после того как его капелька крови попадет на обложку, книга раскроется. Если нет крови, её и вдесятером не раскроют. Такие книги даже не горят, в отличие от обычных книг.

Кроме того, чтобы заковать её в цепи, мне пришлось одевать, латные перчатки с серебряной подложкой.

К каждой из этих книг нужен свой подход, если при взаимодействии с черной книгой не превратишься в холодный труп, то можешь обернуться, последователем чернокнижника, вплоть до переселения души, создателя этой черной книги, что в принципе это одно и тоже.

–Это как?

–В тело взаимодействующего с этой книгой человека вселяется другой человек.

–Как это происходит? – спросил я, не веря своим ушам.

– Душа Некроманта, завладев твоим телом, отдает на откуп твою собственную душу, а может вытеснить её на какое‑то время и управлять твоим телом подобно паразиту.

Получится некое раздвоение личности, днем ты, живешь, работаешь, ложишься спать как все люди, а ночью, твоим телом управляет Некромант, но ты этого не помнишь, просыпаешься утром больной, уставший, весь в золе и дурно пахнешь. А потом на полу в своей комнате обнаруживаешь пентаграмму и следы черного обряда. Это в лучшем случаи.

Но в момент смерти его душа возвращается обратно в книгу, а твоя умирает вместе с твоим телом, вот так – закончил Паскваль, и вновь подвел к столу с огромной книгой.

–Вы это рассказываете, словно сами через это прошли?

–Был в молодости неприятный опыт, только чудом уберегся. Учитель мой помог, если бы не он, не знаю что со мной и было, ну ладно хватит историй, перейдем к делу.

Вот эта книга является самой священной, она была написана около тысячи лет назад, и чудом уцелела во время великого пожара эпохи великого перелома, вместе с этими злодеями», и он снова указал в сторону чернокнижных стеллажей.