«Старое зеркало».
–Вот и хорошо, сэкономлю наши!» подумал я и зажег свечки.
Три свечи лучше, чем одна, но хуже чем электрическая лампа, это было ясно, но выбора особого у меня не было, да и перебои с электричеством у нас частенько случались, так что это было вполне привычно.
Я знал, что дома в этой части давно выселены и от всего отключены.
И я решил просто побродить по дому, чтобы хоть чем‑то себя занять.
Снаружи усилился дождь, а сильные порывы осеннего ветра стали трепать болтающиеся доски и громыхать старыми кровельными листами железа, от чего дом наполнился жуткими скрипами стуками и громыханием и какими‑то шлепками.
Мне стало жутковато до мурашек, когда я вспомнил страшные истории о привидениях, что рассказывали в Пионерском лагере, мне вовсе не хотелось встретиться нос к носу с привидением Бабки Пилогеи и тем более с нечистой силой, поселившейся в этом доме. К счастью никого из них я не встретил, но спокойствия от этого мне все равно не прибавилось.
Но и сидеть на одном месте я тоже не мог.
Поздно я спохватился, когда понял, какую ошибку я сделал, согласившись на спор.
«Черт с ней с этой моделькой «Зима» но с другой стороны, что здесь такого, у меня ведь есть топор. Я всегда могу им защититься.
А моделька то редкостная, мне Мама врят‑ли, когда сможет её купить».
Да и с подарком шоколадных конфет «Мишка на севере» я тоже расставаться не хотел, уж очень я любил их покушать.
Сидя в полумраке, я старался вспомнить, чем по рассказам о привидениях, защищались герои страшилок?
«Чесноком! Нет, чеснок это против вампиров, против привидений он не годился, хотя когда папа закусывал чесноком, из кухни сбегали даже живые, и я в том числе. Что там было ещё из противо‑привиденьческой защиты? »
Но в голову что‑то больше ничего не шло.
Но что‑то еще нужно было взять? А вспомнил, что нужен серебряный крест, а где я его найду, ну я ношу маленький церковный, но он алюминиевый, а не серебряный.
Дождь расходился не на шутку, гулко барабаня по железной крыше дома, что меня почему‑то успокаивало.
И, кроме того, сегодня не полнолуние, а вообще конечно непонятно. За окном дождь, и луну не видно. Ну, единственное в чем я был уверен, это то что, сегодня нечисть, не должна появится, «что она дура, что ли в такую погоду по лужам шастать.
И вообще ведь она появляется только в полнолуние, или это оборотни появляются в полнолуние? А ну их всех!» решил Я и посмотрел в окно.
В отблесках молнии, освещались размытые контуры разрушенных домов и замершими возле них тракторами и экскаваторами, и подумал; «Да не один черт суда не пойдет только копыта переломает. Тем более в такую погоду».
Я долго сидел перед окном, смотря как под ударами сильного дождя и ветра, падают на землю яблоки со знаменитой яблони Бабы Пелагеи.
Мне стало скучно, и я решил побродить по дому может, что интересненькое попадется, рас уж я здесь. Гулкий раскат грома ухнул где‑то над головой и так низко, что мне показалось, что содрогнулся весь дом.
«Ну и ночка досталась!» подумал я, потеряв чувство дремоты. Где‑то полились струйки воды и звонко забарабанили по невидимым кастрюлькам и тазам, а где‑то капельки воды выстукивали по доскам барабанную дробь.
Через мгновение было уже три струйки воды, звонко ударились о пустое ведерко и звонко зазвенели о скрытую в ночной темноте посуду.
«Странно, днем небо было совершенно чистым, а тут дождь начался» и Гидрометцентр ни чего не обещал, ну ладно похожу, поброжу, может, чего найду» – пробормотал я, и поднялся со скамейки, посмотрев еще раз в окно.
Ночная темнота, словно мокрым бархатом скрыла все, что за ним было, только мое отражение с подсвечником искрилось и переливалось в капельках воды дрожащими струйками, стекающими по оконному стеклу.
Зеркало
Я прошел вглубь комнаты, не торопясь, заглядывая во все углы, когда наткнулся на висевшую, на стене тряпку, из‑под которой выглядывала золоченая рама
Чуть отдернув, я увидел запыленный, и сильно потертый узор переплетающихся цветов и скачущих над ними странных птиц с длинными павлиньими хвостами, и острыми как язычки пламени перьями.
«Ну, надо же! Целое! даже некто не украл».
И попробовал её пошатать. Рама даже не дрогнула. «Наверно её крепко приделали по этому, и устояла».
«Все‑таки чудные здесь звери» подумал Я, отодвигая дальше тяжёлую и пыльную тряпку.
«Но очень тонкая работа», произнёс я разглядывая с какой точностью с были вырезанные детали диковинных зверей выглядевших как живые, я проводил кончиками пальцев по их гладким спинам чувствуя рельеф каждого листочка, каждого цветочка, сотворенных в этой раме время от времени стряхивая с них осевшую пыль.
Первым моё внимание привлёк конь у которого прямо из спины росли крылья; «вот если он действительно умеет летать, это так здорово, куда хочешь лети, хочешь в деревню, хочешь к крестной. Вот бы мне такого коня, я бы на нём в школу летал, жаль что у нас здесь такие не водятся» с грустя пробормотал я – проводя рукой по его пышной гриве, а дальше рука как‑то сама собой коснулась спины и его чудесных крыльев. Я словно чувствовал каждый волосок, каждое пёрышко этого создания, и меня это приводило в какой‑то приятный трепет. Мне даже показалось что он мне подмигнул.
Взгляд скользнул по жар‑птице с расправленными крыльями.
Я гладил каждое перышко, искусно вырезанное таинственным мастером.
Мне казалось, что я перебирал каждое перышко живой птички, крыльев и её длинного пышного хвоста, мне даже на мгновение показалось, что резные перья прогибаются под моими касаниями. Под жар‑птицей у подножия дерева на котором она сидела я увидел невероятно противное существо, с ухмылкой на получеловеческом лице.
–Ну и рожа а нос как у бабы Яги – произнёс я рассматривая заросшее шерстью и горбатое существо.
Потом мой взгляд остановился на огромной летучей мыши. Я видел летучих мышей и в передаче в мире животных и даже в небе над нашими домами но вот так близко её рассмотреть не получалось. Она конечно не живая а только резная, но моя рука сама потянулась погладить её кожанные крылья, и острые клыки. Они действительно были острые я даже уколол палец на сколько они были острыми. Не сильно, но не неприятно.
«Ой, а это кто? с телом льва, а головой орла, тоже крылатый», – я коснулся клюва,– «фу какой ты не симпатичный.
Тяжёлая тряпка с шелестом соскользнула с зеркала и обрушилась на меня с такой силой, что выбила из рук подсвечник, одновременно затушив все свечи, засыпав меня слоем пыли. После чего на меня такой чих напал, что я чихал пять минут без остановки.
Как следует, прочихавшись, я пошарил по карманам и извлек коробок спичек. Нащупал свечи, собрал их и в полной темноте, всунул в подсвечник. Чиркнул спичкой, и зажёг сначала одну свечку, а потом и остальные.
