Свет! Камера! Хоррор! Книга первая
Тело исполина еще мелькало между стволами сосен справа от дороги, когда мир вокруг меня вдруг стал каким‑то полупрозрачным, подернулся нечеткой зыбкой и внезапно, словно по щелчку, изменился! Я даже не сразу и сообразил, что же произошло. Солнце! Куда‑то подевалось cолнце! Да нет, cолнце все еще на небе. Только светит оно нам уже не в глаза, а в спину. А лес… Что‑то случилось с лесом! Несколько секунд мне потребовалось на то, чтобы осознать произошедшее: вся картинка у меня перед глазами – она же зеркально отразилась! Вот тот здоровый камень лежал справа от дороги. Теперь он был на левой стороне. А вот та сосна с раздвоенным стволом была от дороги слева, как раз напротив камня. Они и сейчас напротив друг друга, только местами поменялись! Весь остальной лес вдоль дороги, каким я его запомнил, тоже зеркально отразился. А еще куда‑то вдруг пропали все подосиновики! Словно и не было их тут никогда. И только седая спина сохатого все еще мелькала среди стволов сосен справа от нас. Сохатый был единственным объектом в нашем поле зрения, который не стал зеркально отражаться. Наверное, это что‑то да означало?
– А где машина? – вдруг спросил Володя.
Я обернулся. Вовкиного «BMW» рядом с нами уже не было! Впрочем, не было больше и дороги, по которой мы сюда приехали. На месте лесной дороги теперь осталась лишь неширокая тропка, по которой можно было кататься разве что на велосипеде.
– Вы заметили, что все вокруг зеркально отразилось? – поинтересовался я у своих спутников.
– Кроме лося! – тут же вставил Володя.
– Да, кроме лося, – согласился я с ним.
– Солнце в другом месте, и подосиновики пропали, – добавила свое замечание Маша. – Папа, а что случилось? Где это мы? И как мы теперь домой попадем?
– Пойдем по тропинке. В ту сторону, откуда мы приехали. В конце концов, мы же не в Сибири! Мы же на Карельском перешейке – тут кругом дороги. Куда‑нибудь да выйдем!
– А откуда мы приехали? – спросил Володя.
– Вот тот большой камень у дороги, он был впереди, когда мы из машины выходили. Это я хорошо помню. Значит, возвращаться нам надо в ту сторону, от камня, – и я показал рукой направление.
– Да, но солнце, когда мы ехали, было тоже впереди, прямо в глаза светило, а сейчас оно – с противоположной стороны! И если возвращаться «от солнца», то идти как раз надо туда, мимо камня! – тоже логично заметил Володя. И я не нашелся, что мне на это возразить.
Какое‑то время мы озадаченно топтались на месте, оглядываясь по сторонам.
– Устами младенца глаголет истина. Пусть Маша покажет, куда нам идти! – в конце концов предложил я.
– Папа, я не младенец! – тут же обиделась Маша.
– Ты на папу не сердись. У папы – стресс! – сказал Володя. – Видишь, мнения у нас разделились? И теперь, куда ты покажешь, туда мы все дружно и потопаем.
– Нам надо туда, мимо камня! – уверенно сказала дочь.
– Я же говорил! – обрадовался Володя.
– Рано радуетесь, – урезонил я оппонента, – мнение большинства, исходя из исторического опыта человечества, почти всегда ошибочное!
Тем не менее, мы пошли по тропинке мимо большого камня. Демократия, будь она неладна!
– Стойте! А куда наши корзинки подевались? – вдруг спохватился Володя. Мы все остановились и стали вспоминать: у всех корзинки были в руках, когда мы на лося смотрели. Видимо, в тот момент, когда происходил этот странный «зеркальный перескок», корзинки куда‑то исчезли! Кстати, вместе с сапогами и плащами. Теперь у всех на ногах были кроссовки, да и вообще одеты мы были уже по‑спортивному. Словно пошли в парк побегать.
– Грибов‑то вокруг нас больше нет. И корзинки, получается, нам тоже уже не нужны, – высказал я свою догадку.
– Да, и моя машина мне больше не нужна! Я же ее покупал, чтобы было куда грибы складывать! – съязвил Володя и тут же развил мою мысль дальше. – Судя по нашей одежде, нам теперь предлагается заняться спортом, что ли?
– До финиша – три тысячи метров! – сказала Маша. Мы повернулись к ребенку. Дочь показала рукой куда‑то вперед: метрах в двадцати от нас, у тропинки, стояла табличка с такой надписью. Странно, но до этого момента мы ее не замечали!
Неожиданно мы все, не сговариваясь, побежали. Володя – в голове нашей маленькой группы, Маша – посередине, я – замыкающий. На каждом из нас уже оказались майки‑номера, как у лыжников. Володя бежал под пятнадцатым номером, на Маше была майка под номером «пять», а у меня почему‑то номер вообще отсутствовал. Зато моя майка была лимонно‑желтого цвета. Желтая майка лидера, что ли?
Примерно где‑то через километр, когда все уже глубоко дышали, у меня в голове неожиданно раздался знакомый голос Дмитрия Губерниева:
«Очень интересно проходит наша сегодняшняя гонка! В отрыв ушла группа из трех спортсменов! Кто же из них станет новым чемпионом?»
«Брысь!» – сказал я голосу Губерниева у меня в голове. Голос пропал, но совсем ненадолго. Через полминуты он появился вновь:
«Спортсмены приближаются к огневому рубежу! Похоже, что именно стрельба расставит сегодня наших лидеров на пьедестале!»
Тут мы выбежали на небольшую лесную полянку, сплошь усыпанную еловыми шишками. По ветвям могучих вековых елей вокруг нас сновали многочисленные белки. Тут же стояла табличка с надписью: «стрельбище».
«Чего ты ждешь? – спросил голос Губерниева у меня в голове, – бросай скорее шишки в белок: пять сбитых белок, и ты – чемпион!»
«Не буду я бросать шишки в белок, – возмутился я мысленно, – что за живодерский конкурс»!
Белки нас совсем не боялись, белок было очень много, скакали они совсем близко от нас и, возможно, сбить пять белок было вполне реально. Но заниматься этим мне было противно!
Володя, смотрю, тоже взял было шишку, повертел ее немного в руках, да и бросил опять себе под ноги.
– Я не буду кидать шишки в белок! – громко крикнула Маша, посмотрев куда‑то вверх. Видимо, она тоже в этот момент боролась со своим внутренним демоном.
Немного потоптавшись на поляне‑стрельбище, понаблюдав за беззаботно резвившимися пушистыми зверьками, мы молча продолжили свой путь по тропинке. Теперь мы уже шли. Все были погружены в какие‑то свои мысли. Впереди нашей группы двигалась Маша, за ней следовал Володя, ну а я, как и прежде, в желтой майке лидера замыкал процессию.
«У тебя целых пять минут штрафа! – возмущался голос Губерниева у меня в голове. – Как же так, чемпион? С такой стрельбой тебе будет очень сложно рассчитывать сегодня на победу! Нашел кого жалеть – каких‑то белок! Да их в этом лесу – как грязи! Раньше их охотники тысячами отстреливали. Ты знаешь, сколько нужно беличьих шкурок на одну только шубу?»
«Заткнись!» – раздраженно бросил я.
Минут через пять Маша опять перешла на легкий бег. Мы с Володей засеменили следом. Впереди замаячила табличка: «пятьсот метров до финиша». Интересно, что же ждет нас там, на финише? Голос у меня в голове снова активизировался:
