Свет! Камера! Хоррор! Книга первая

Обуял мужиков ужас неодолимый, и ломанулись они в панике от подобного невообразимого зрелища кто куда. Не помнят сами, как всю ночь куда‑то с выпученными глазами неслись. Очухались только утром уже, когда солнышко поднялось. Все, как я и говорил уже – в разных местах и в изрядном удалении от места событий.

Кирху в итоге построили в другом месте. А эту гору с тех пор финны так и называли: «Чертова гора», «Paholaisen vuori», «Проклятое место»! Очень долго в этот лес на Горе люди даже за грибами‑ягодами ходить боялись. И только уже в девятнадцатом веке в этом месте опять селиться стали. Да и то ведь не на самой Чертовой горе, а рядом, в двух километрах. Вот такая история из позднего Средневековья!

– Посмотри‑ка за шашлыком! – попросил меня Володя, а сам в своей избушке директорской ненадолго скрылся. Вернулся он с бутылкой элитного французского коньяка, и мы тут же, не дожидаясь мяса, «под шоколадку», произвели предварительную дегустацию изделия. Сразу же стало чуток веселее!

– А ты заметил, – сказал я Володе, – что все твои гостиницы и коттеджи с ресторанами – они нафиг никому не нужны! Их ведь не трогают. Сколько здесь уже база стоит? Лет двадцать? Хотя размером любое здание на базе куда крупнее нашего лабиринта! Как ты думаешь, почему это?

– Черт знает! – чертыхнулся вдруг Володя и сам же осекся.

Было заметно – помянул черта и теперь испугался! Двадцать первый век на дворе. Два взрослых человека с высшим образованием и руководящими должностями сидят, транжирят дорогущий представительский коньяк и чертей боятся!

– Ты сегодня у меня в домике ночуешь! – безапелляционным тоном сообщил Володя.

– За святой водой надо бы в ближайшую церковь сгонять! – пошутил я. – И кольев осиновых побольше заготовить!

Володя притащил готовый шашлык. Я налил себе и приятелю еще по одному бокалу французского коньяка. Мясо было очень вкусным, а коньяк – просто обалденным! Обстановка на Чертовой горе потихоньку устаканивалась.

– Есть версия! – сказал я и встал, словно тост произносить собрался. – Обрати внимание: разрушениям подвергаются только сооружения религиозного культа! В средние века – кирха, у нас сейчас – капище.

– Это ты хорошо подметил! – удивленно заметил Володя. – Хотя капище‑то у нас – не настоящее. Фальшивое! Музейный экспонат, так сказать.

– Но выглядит‑то оно, как настоящее!

– И что?

– А то! Слышал такое выражение: «намоленное место»? В старых церквях или монастырях, где множество людей столетиями молятся, образуется особенная атмосфера. И ее, эту атмосферу, можно даже почувствовать, если туда зайти. В таких местах какая‑то сильная энергетическая подпитка посетителями ощущается. Но это надо, чтобы ты на одной волне с этим всем резонировал! У истово верующих это получается. То есть на уровне тонкого мира в этом месте происходят какие‑то энергетические изменения. Надеюсь, наличие «тонкого мира» после всей этой чертовщины ты отрицать уже не сможешь?

Володя хмыкнул и налил нам еще коньяка.

– Так, дальше! – сказал он и даже насмехаться над «тонким миром», как он обычно любил делать, не стал. Похоже, человечество сегодня потеряло еще одного ярого материалиста!

– А все эти наши «намоленные места» там, в тонком мире, допустим, как‑то сильно фонят! И чему‑то там мешают. Помехи создают! Поэтому здесь нам строить ничего такого и не дают. И финнам в средние века – не давали. Именно в этом месте. Именно религиозные объекты.

– Ладно, допустим. Но у нас же капище не настоящее. Оно же и не станет никогда «намоленным местом»!

– Ну, во‑первых, я бы это так категорично не заявлял. Может быть, мы с тобой на основе нашего капища со временем тут какую‑нибудь неоязыческую секту замутим! – пошутил я. – А во‑вторых, любая церковь, пока она строится – она же еще не «намоленное место». Ее и разрушали‑то у финнов еще во время строительства, если ты помнишь. Очевидно, у них там, в тонком мире, есть какой‑то свой каталог религиозных объектов, которые в будущем могут стать фонящими!

И тут Володя, наконец, улыбнулся! Лечебный французский коньяк и мои бредово‑веселые версии понемногу исцеляли наши израненные мистическим беспределом души.

– То есть у чертей существуют какие‑то утвержденные самим Дьяволом каталоги, по которым они работают? – спросил Володя с кривой улыбочкой. – Ходят черти ночью по объектам и по каталогу все сверяют. А потом всю незаконную застройку сносят нафиг! Так, что ли?

– Фу! Ну зачем так примитивно‑то? Черти здесь, скорее всего, ни при чем. Никаких чертей и не существует вовсе! Экий вы, Владимир, ортодокс, оказывается! Ты находишься в плену традиционных предубеждений, навязанных твоему европейскому сознанию тысячелетиями христианства. У христианина ведь как: если где‑то что‑то мистическим образом разрушается, значит, во всем этом черти виноваты? А ты вспомни, что с точки зрения христианской церкви все эти языческие погремушки: эти капища, идолы и священные камни – это как раз все сатанинское и есть! Христианская церковь всегда была лютым врагом языческих капищ. С самого момента своего появления. Она их намеренно сама и разрушала! Потому как – жесткая конкуренция за души человеческие. На войне как на войне, так сказать. Следовательно, черти, разрушающие церковь – это логично и понятно; черти же, разрушающие языческое капище – такое мне представить трудно! В чем тут логика? Черти должны капище, наоборот, охранять! Чтобы с помощью этих языческих культов сбивать побольше христиан с пути истинного и клиентов для своей Геенны огненной заготавливать. Потому что все язычники, согласно христианским воззрениям, после смерти попадают именно в Ад!

– Ну а кто тогда, если не черти? Полтергейст какой‑нибудь? Что тогда? – спросил Володя.

Языки у нас уже заметно заплетались, но это никак не мешало креативному полету моей мысли. Наоборот! Я вдруг стал ощущать себя неким мессией, который вот сейчас, экспромтом, на основе имевших место в «Вовкином заповеднике» событий, вдруг возьмет и придумает для Человечества настоящую, правильную и современную религию, которая все разом объяснит, всех друг с другом помирит, и вообще… Что – «вообще»? А вот этого мой пьяный мозг все никак не мог окончательно сформулировать.

Между тем на столе каким‑то непонятным для меня образом появилась вторая бутылка французского коньяка. Когда это Володя успел за ней сходить? Опять – мистика! Или же он сразу две притащил, а одну пока что под столом держал? Мы что, уже бутылку употребили?! «Не пей! – вспомнились мне тут напутственные слова супруги, – козленочком станешь!»

– Если не черти, то кто? – упрямо повторил Володя, смотря мне прямо в глаза.

– Блин, да здесь версий можно миллион напридумывать! Всяких‑разных! И даже, если хочешь, совсем без религии. Я же тебе уже говорил: может быть, именно здесь, в этом самом месте, но только в какой‑нибудь параллельной нам вселенной, объект какой‑то важный расположен. Перегородка между мирами тут, допустим, совсем тонкая. Настолько тонкая, что у наших соседей получается из своего «астрала» к нам сюда проскакивать, когда это нужно. Чтобы людишек неразумных попугать! А всякие наши человеческие «церкви» и «капища» – они, видимо, как‑то работе этого объекта мешают. Помехи своей аурой, которая от молящихся людей появляется, создают. А объект этот, который в тонком мире – какой‑нибудь жутко военный и страшно стратегический! Это я утрирую, конечно. Но перенести его в другое место невозможно! Или же нецелесообразно. Куда проще просто прийти и гнездо осиное разрушить, и пусть осы потом в другом месте жужжат!