Свой чужой ребенок. Повесть

К зданию областной администрации подъехала белая «Волга» с красными крестами на передних дверях, капоте и багажнике. Из неё вышла красивая ухоженная женщина сорока лет. Строгий темно‑синий костюм, туфли на высоком каблуке, горделивая осанка, легкий макияж на лице и короткая стрижка говорили о том, что эта женщина не просто врач. Захлопнув за собой дверь, она небрежно махнула рукой водителю и смело направилась к центральному входу властных апартаментов.

Казенная архитектура главного в области строения ничем особо не отличалась. Олицетворение советского прошлого. Глядя на это сооружение, приходит мысль, что обкомы, исполкомы, профсоюзы так и не съезжали со своих мест. Основным преобразованием была лишь смена флага да табличек по бокам массивной двустворчатой двери. Теперь на них написано: «Губернатор области» и «Администрация области». Даже гербы на фасаде прежние, советские. Наверное, это и не важно, как внешне выглядит аппарат управления. Важно, чтобы в людях, восседавших за этими гербами, произошли принципиальные изменения.

Однако не всё так просто. «Три кита» бюрократии продолжали править в стране. И чем дальше от Москвы находилась область, тем незыблемее они стояли на страже чиновничьего благополучия. Неумеренный карьеризм, раболепное почитание вышестоящего, круговая порука, названная теперь политической элитой, – залог продвижения и достатка.

Женщина, приехавшая на медицинской машине, уверенно распахнула входную дверь и направилась на второй этаж, в кабинет заместителя губернатора области Фёдорова Владимира Сергеевича. Дежуривший на пропускном пункте милиционер знал её в лицо. Он не мог не знать главного врача Центральной областной клиники, которая к тому же была женой того самого заместителя губернатора.

Светлана Петровна Фёдорова вошла в приёмную мужа. В ней кроме секретарши Гали никого не было, что весьма редкий случай. Не удостоив её своим вниманием и даже не поздоровавшись, главврач открыла дверь в кабинет:

– Володя, ты скоро? Мы же с тобой договаривались. Или ты опять забыл?

– Да‑да, Светик! А я уже почти готов, – Владимир Сергеевич засуетился, собирая в стопку служебные бумаги.

– Через полчаса начнут собираться гости. В ресторане почти всё готово. Я заезжала туда. А мы ещё подарок не купили. Или ты хочешь испортить праздник единственной дочери? – Светлана Петровна отчитывала мужа, как пациента, нарушившего пастельный режим. Её слова звучали негромко, но жёстко, не давая шанса возразить.

Владимир Сергеевич нажал на кнопку селектора и отрывисто произнёс:

– Выхожу!

Это означало, что через минуту его водитель должен подать служебную машину к центральному входу администрации.

– Дорогая, на моей поедем?

– Да! Свою я уже отпустила.

Фёдоровы вышли из здания и сели на заднее сиденье темносиней «Ауди».

– В торговый центр «Калипсо», – скомандовал Владимир Сергеевич, водителю.

Машина резко тронулась с места, сделала круг на площади перед зданием и выехала на городские улицы.

– Я уже всё придумал, – Владимир Сергеевич поёрзал и сел к жене полубоком. – Мы подарим нашей Катюшке профессиональный цифровой фотоаппарат.

– Не дороговато будет?

Жена сделала вид, что возражает.

 

– Что ты! Нормально! Я уже Альберту позвонил, он сказал, что сделает большие скидки и подберет самый лучший.

 

Альберт был единственным владельцем самого крупного в городе, да и в области, торгового центра «Калипсо». Владимир Сергеевич познакомился с ним три года назад. В то время Альберт искал подходы к администрации города, чтобы выиграть тендер и получить землеотвод в самом престижном месте в этих краях, недалеко от железнодорожного вокзала. Фёдоров тогда работал в городском комитете по надзору за землепользованием. Кто их свёл – уже все забыли, но с тех пор они называли друг друга друзьями.

Странная была эта дружба – по графику. В основном с 9 до 20, по рабочим дням, а свободное время каждый проводил по– своему. Даже семьи практически не были знакомы. Таких друзей у Фёдорова было много, и, несмотря на трепетное отношение к понятию «друг», Владимир Сергеевич приобретал их с завидной регулярностью и с такой же частотой терял.

Всё просто. Позвонит Альберт Фёдорову и предложит пообедать вместе, предупредив заранее, что не один будет. Владимир Сергеевич не отказывается: «твой друг – мой друг». Короткое застолье, и глядишь – после обеда ещё один друг образовался. Через месяц уже тот звонит: «твой друг – мой друг». И так далее. А спустя год или меньше Альберт вдруг обидится на кого – и цепочка рассыпалась. Небольшой перерыв – и всё заново. От дружбы такой сплошная прибыль в прямом и переносном смысле.

Машина Фёдорова спустя десять минут припарковалась у «Калипсо». Владимир Сергеевич сделал короткий звонок по мобильному телефону и попросил водителя сходить за пакетом в отдел электроники и бытовой техники этого центра. Там его уже ждали.

А ещё через пять минут заботливые родители с подарком для дочери уже ехали по направлению к ресторану, где и должно было состояться торжество.

Их дочери Кате исполнялось пятнадцать лет. Круглая дата. Несмотря на своё «мажорное» положение в подростковой иерархии, Катя росла вполне приличной девочкой. Она была веселой, энергичной, увлекающейся. В школе к ней в равной степени хорошо относились и учителя, и одноклассники. Да и учёба ей давалась легко. Но больше всего её любили за организаторские способности. Она обожала общественную деятельность и вечно придумывала что‑то интересное. Придумает, организует и сама же потом всё это увековечит. Главное увлечение Кати – художественная фотография. Очень талантливо у неё всё получалось. Год назад, когда в области проходил конкурс фотографии «Наш город – наши люди», Катя даже получила специальный приз за оригинальность. Именно с тех пор она постоянно была с объективом наготове и мечтала стать фотожурналистом, фотохудожником. Поэтому выбор родителями подарка был далеко не случаен.

И вообще они в ней души не чаяли. Казалось, пожелай Катя на свое пятнадцатилетие не фотоаппарат, а сразу фотостудию с помещением в двести квадратных метров в центре города – будет! Любой каприз, любой намёк – и родители бежали сломя голову. Хотя внешне это так не выглядело. Создавалось впечатление, что Фёдоровы воспитывают свою дочь в строгости и совершенно не балуют. В общем‑то, и Катя особо никогда не капризничала и не выпрашивала. Всё происходило само собой. И обязательно в строгости, и обязательно поучая: «Трудно нам даётся хлеб насущный, цени дочка! Цени!».

 

2