Тамерлан. Вопреки всему

Тамерлан сбавил скорость и в скором времени припарковал машину на обочине. Потянув дверцу за ручку, я выскочила на улицу как ошпаренная и, притаившись за деревом, стала опустошать желудок. Последний коктейль был лишним – сто процентов.

– Держи, – послышалось за спиной, и я обернулась.

Тамерлан стоял позади и смотрел на меня взволнованным взглядом.

– Влада, держи.

– Спасибо, – я взяла из его рук пачку влажных салфеток и принялась вытирать лицо.

Теплые руки легли на мои плечи, погладили бицепсы и, спустившись ниже, остановились на запястьях.

– Ты дрожишь, – шепнул на ухо.

Я не смогла ответить – его неожиданные объятия или что это было – застали меня врасплох. Замерла и не шевелилась, не зная, как себя вести. С одной стороны, мне очень хотелось обернуться и заглянуть в его глаза, а с другой… Я боялась! Боялась собственных чувств к этому мужчине и, если бы не алкоголь, то я до сих пор бы наивно полагала, что Тамерлан меня просто бесит, но сейчас все было иначе. Сейчас я знала абсолютно точно, что влюбилась, неожиданно и впервые. Почему именно в него? Понятия не имела, да и не хотела понимать.

– Что же ты такая дура, Владислава, – тихо произнес.

Я вздрогнула, резко рванула вперед, но цепкие пальцы вонзились в талию и потянули назад.

– Тише, успокойся, – сказал Мамедов, сжимая мое дрожащее тело кольцом своих рук. – Ты ведёшь себя неправильно и будь на моем месте любой другой, то воспользовался твоей глупостью, не задумываясь.

– А ты, значит, правильный? – хмыкнула я.

– Нет.

– Тогда перестань меня называть дурой. Сколько можно?

Он засмеялся. Негромко, но я услышала, а еще почувствовала некую твердость, упирающуюся мне в ягодицы.

Мамедов вздохнул, а затем неожиданно заявил:

– Завтра же позвоню твоему отцу и обо всем ему расскажу.

– Ты не сделаешь этого.

– Сделаю. Мне надоело играть роль твоего опекуна. Ты – папина дочка, а не моя, вот пусть он и занимается твоим воспитанием.

– Ладно, – каким‑то чудом я резко крутанулась и теперь стояла напротив Мамедова, лицом к лицу, – тогда не забудь рассказать, как ты на меня пялишься, как лапаешь, как целуешь, а потом бьешь ремнём. Расскажи ему обо всём!

Тамерлан схватил меня за волосы на затылке и потянул назад, заставляя испытать боль.

– Ты снова забываешься, Влада. И откуда только взялась эта смелость?! Мне ничего не стоит наказать тебя за такое поведение. Ты этого хочешь? Хочешь ремня?

В уголках глаз собрались слёзы, а к горлу подкатил ком. Воспоминания о прошлом наказании всплыли в подкорке, и я отрицательно кивнула головой.

– Вот и молодец. Сейчас возвращаешься в машину и ведёшь себя тихо, как мышь, а завтра мы обо всем поговорим.

– Хорошо, – процедила сквозь зубы и облегчённо вздохнула, когда Мамедов разжал тиски пальцев на моём затылке.

На шатающихся ногах я побрела к внедорожнику. Юркнула в салон и, устроившись на заднем сиденье, отвернулась к окну. А Тамерлан почему‑то не торопился: стоял на прежнем месте, всматриваясь в ночную мглу, и курил сигарету.

***

Он разбудил ее легким касанием к лицу. Нежно погладил ладонью скулу, а затем отвел в сторону прядь волос, упавшую на щеку. Хотел покрыть поцелуями припухшие после сна губы, но вовремя одумался и просто шепнул на ухо:

– Мы приехали.

Распахнув глаза, Влада уставилась на него недоуменным взглядом.

Мамедов улыбнулся краешком губ и, не сдержавшись, опустил руку на хрупкое плечо.

– Идем.

Влада отпрянула в сторону, огляделась по сторонам, но кроме уличных фонарей, многоэтажки и каких‑то иномарок не увидела больше ничего.

– Где мы? – спросила охрипшим после сна голосом.

– В городе, переночуем в моей квартире, – ответил Тамерлан и, схватив за запястье, вытащил Владу из машины.

Влада ничего не понимала, но спросить прямо не решалась. Понурив голову, она следовала по пятам Мамедова и тихо вздыхала – алкоголь понемногу выветривался из ее организма.

Оказавшись в квартире, Влада замерла в коридоре, не решаясь ступить дальше.

– Будешь спать здесь? На коврике? – спросил Тамерлан, на ходу снимая с себя пиджак и стягивая с шеи галстук.

– Зачем ты меня сюда привел? – отозвалась Влада. – Почему не отвез домой, к Лере?

Мамедов обернулся, окинул девушку оценивающим взглядом с головы до ног, и шагнул навстречу.

– Ты в зеркале себя видела? – ухмыльнулся Тамерлан.

– А что со мной не так?

– Ты пьяная, Влада, и под кайфом, если ещё не поняла.

 

12

 

Запершись на балконе, Мамедов долго сидел в плетеном кресле, смотря на звёздное небо. В пепельнице дымилась недокуренная сигарета, а в фарфоровой чашке остывал крепкий кофе – ему не спалось, но это и понятно. Младшая сестра жены свалилась как снег на голову. Думал, справится, присматривая за молодой девушкой пару‑тройку недель, а на деле‑то вон как получилось. Отношения с Владой не складывались от слова совсем. Девушка выводила его на эмоции, заставляя испытывать самые разные чувства: ярость, страх, ревность, страсть. До приезда Влады жизнь Тамерлана была понятной и размеренной – каждый день проходил по запланированному сценарию. И только приезд одной взбалмошной девчонки способен сломать привычный порядок вещей и задуматься над тем, а жил ли он все эти годы на самом деле или же просто существовал, пусть весьма и не дурно.

Просидев на балконе полчаса, мужчина вернулся в квартиру. Мысли о Владе не давали покоя: живая она хоть там? Стараясь не издавать лишнего шума, Тамерлан подошёл к спальне и замер напротив двери. Потянулся к ручке и, опустив её вниз, вступил в комнату. В углу спальни горел ночник и этого освещения было достаточно, чтобы разглядеть силуэт девушки, лежащей на огромной кровати.

Убедившись, что Влада крепко спит, Тамерлан погасил ночник, а затем тихо вышел из комнаты. Устроившись в зале на неудобном диване, мужчина попытался заснуть, но сон не приходил, как назло. Перед глазами всё время всплывал образ темноволосой девушки. Влада влюбилась в него, между прочим, сама призналась, вот только, что теперь ему со всем этим делать? Девочка слишком юная, неопытная, наверняка не понимает, что ее чувства ни к чему хорошему не приведут. А Тамерлан явно не тот, в кого стоило влюбляться и Влада не могла не знать этого, но вопреки всему влюбилась…