Туз червей
– Так, значит, вы хотите получить частные уроки?
Я сказала это в шутку, но его серьезное выражение лица заставляет меня замолчать на полуслове. Неужели именно это он с самого начала и задумал? Какой странный парень.
– Я участвую в ежегодном мировом турнире по покеру в Лас‑Вегасе, – говорит он, словно бы все этим поясняя. – Через неделю.
Я невесело усмехаюсь.
– Нельзя так быстро научиться считать карты.
Его глубокий голос звучит невероятно неприлично, когда он, будто бы говоря совсем о другом, спокойно заявляет:
– Я очень прилежный и целеустремленный ученик.
Черт побери, я чувствую, как меня пробирает до самых костей.
– Это ничего не меняет, – настаиваю я, отпивая глоток из своего стакана, чтобы скрыть покрасневшие щеки. – Мне потребовались годы, чтобы овладеть этим навыком. Ни единого шанса, что вы сможете сделать это за неделю.
Он загадочно мне улыбается, как будто я чего‑то не понимаю.
– О, но если вы согласитесь помочь мне, мисс Альфьери, то отправитесь со мной в Лас‑Вегас.
От его слов я теряю дар речи. Вот теперь ему удается меня заинтересовать. Я уже словно наяву вижу, как мама говорит мне, что это не лучшая идея и что Лас‑Вегас – это последнее место на земле, куда стоит ехать человеку вроде меня.
И все‑таки я уже представляю себя там. Я мечтала побывать в Лас‑Вегасе с пятнадцати лет.
– Хорошо, я слушаю. Что от меня потребуется?
Если его и радует моя реакция, он этого не показывает. Как будто он и без того знал, что я сдамся. И одна только эта мысль выводит меня из себя.
– Я хотел бы, чтобы вы сопровождали и тренировали меня на протяжении всего турнира; это довольно распространенная практика для игрока – иметь наставника, хотя у меня их до сих пор никогда не бывало. Это означает, что вы будете вынуждены оставаться рядом со мной практически все время. Конечно же, вам хорошо за это заплатят. Если я выиграю главный приз, вы даже получите часть призовых. Мне все равно не нужно столько денег.
Как высокомерно. И все же он сказал это так искренне и безо всякого притворства, что мне даже не захотелось плюнуть ему в лицо.
Я делаю вид, что раздумываю над его предложением, когда он вдруг спрашивает:
– Вы также весьма подкованы в вопросах языка тела, не так ли?
Я долгое время сомневаюсь, прежде чем раскрыть ему правду. Я все равно ничем не рискую с подобного рода информацией.
– Моя мама – поведенческий психолог. Она активно занимается теорией микровыражений и выявлением лжи. Я была активно во все это погружена.
Эта новость его, похоже, удивляет, но главным образом радует. Он медленно кивает, в то время как его мозг, вне всяких сомнений, активно переваривает информацию, и спрашивает, не работаю ли я, случаем, в той же области.
– Я тоже изучала психологию, да.
– Теперь понятно. Значит… вы можете определить, кто блефует, а кто – нет, так?
– Это не точная наука, но в девяноста процентах случаев – да, могу. Это моя суперспособность, – вздыхаю я, делая еще один глоток вина.
Левий долгое время ничего не говорит. Он явно размышляет: его взгляд все еще прикован ко мне, и все же он не смотрит на меня. Он где‑то в другом месте.
Когда он наконец возвращается на землю, то улыбается столь же очаровательно, сколь и расчетливо.
– Роза Альфьери, вы – ангел, упавший с небес.
Это вы так думаете.
– Я кто угодно, но только не ангел.
– Что ж, в этом мы похожи, – говорит он, выпрямляя ноги. – Мы наверняка еще вспомним об этом разговоре много лет спустя, в аду, сожалея о том, что не были чуть более скромными. А пока пойдемте.
Я уже сделала, или почти сделала, свой выбор, но все‑таки не тороплюсь его озвучивать: мне хочется, чтобы он потерял терпение. Он терпеливо ждет, и в этот самый момент я задумываюсь, а не читает ли он мои мысли.
Не хочу, чтобы он считал меня настолько предсказуемой. Я отказываюсь позволять ему думать, будто у него есть надо мной преимущество. Но я представляю себе Лас‑Вегас: чарующий шум игровых автоматов, бесконечные покерные столы, текущие рекой деньги… Круглые сутки напролет…
Я должна туда поехать.
Вот почему я решаю сыграть с дьяволом.
– Честная женщина не поддается на зов денег, тем более когда он исходит от мужчин столь распутных нравов.
И снова он не кажется удивленным. Он достает из внутреннего кармана записную книжку и ручку и пишет что‑то, чего мне не удается разглядеть. Затем он отрывает листок, складывает его и по столу передает мне. Я замечаю новые татуировки у него на пальцах: числа, смысл которых мне непонятен.
Я подхватываю бумажку, открываю ее, и мое сердце начинает взволнованно колотиться при виде написанных на ней нулей. Я одариваю его улыбкой, пряча сложенный листок в лифчик:
– К счастью для нас с вами, я не честная женщина. Где мне подписаться?
Глава 4. Май. Макао, Китай. ЛЕВИЙ
Роза Альфьери – личность интересная.
Я знаком с ней всего несколько дней, но она уже превзошла все мои ожидания. И все же я ничего о ней не знаю. И, боже мой, она просто безупречно прячет от меня все то, что я пытаюсь раскрыть. Ее лицо – это безупречно белый холст, лишенный всякого выражения; словно запертый на двойной замок сейф.
В него невозможно проникнуть.
Даже ее улыбки фальшивы. Неудивительно, что мне это нравится. Не потому, что мне нравятся сейфы, но потому, что хранящееся в них обычно того стоит.
Томас по‑прежнему твердит мне, что я совершаю ошибку. Что я ослеплен победой. Местью. По возвращении в наш гостиничный номер я просто улыбнулся ему, развязывая галстук, и, как самоуверенный засранец, коим и являюсь, сказал:
– Бывала ли у меня хоть раз плохая идея?
Моего друга, удобно развалившегося на своей кровати, судя по всему, моя актерская игра не особо впечатлила.
– Например, эти нелепые татуировки у тебя на роже?
Услышав это, я с негодованием нахмурился и замер на месте. Томас говорит с очень сильным шведским акцентом, из‑за чего его бывает нелегко понять, но суть я более чем уловил.
– Ты сказал, они классные!
