Туз червей
Когда мы идем рядом друг с другом, его рука машинально находит мою обнаженную поясницу. Я скорее умру, чем признаю это, но впервые с самого приезда в Лас‑Вегас я чувствую себя… менее одиноко.
Вечно переезжать – значит, со всем разбираться самостоятельно, никогда не заводить долгосрочных друзей, просыпаться и засыпать в одиночестве. Но впервые за долгое время я каждый день провожу с одними и теми же людьми. Мы видимся по утрам, вместе едим, вместе возвращаемся… И в какой‑то мере я чувствую тоску. Мне этого не хватает – быть частью чего‑то, частью какой‑то группы, пусть даже такой шаткой.
– Должен предупредить, – говорит Левий, стуча в дверь, – Ли Мей – дама несколько особенная. Но что‑то мне подсказывает, что вы друг другу понравитесь.
Виновница торжества не заставляет себя ждать и открывает нам дверь. На ней крошечное платье цвета зеленого яблока и прозрачные туфли на высоких каблуках. Разглядывая стоящего рядом Левия, я понимаю, что она искренне ему нравится. Как только он ее видит, его лицо расслабляется, как будто он сбрасывает маску. Как странно.
– Ну наконец‑то вы пришли! Только вас я и ждала. Заходите.
Ее номер похож на наш, и потому я свободно в нем ориентируюсь. Я думала, что встреча будет более интимной, но, судя по всему, она пригласила весь этаж. Но при этом на всех остальных она совершенно не обращает внимания.
Она проводит нас на кухню и предлагает напитки, перекрикивая музыку:
– Наконец‑то я познакомилась с будущей госпожой Иванович! Очень приятно, я Ли Мей Цянь. Заграбастав себе парня вроде него, ты буквально сорвала куш.
Я улыбаюсь со всей искренностью, на которую способна, и шучу:
– Я бы сказала, что это ему со мной повезло, но, полагаю, зависит от того, у кого спрашивать.
В ответ на это она смеется и говорит, что я права. Не знаю почему, но Левий не ошибся: она уже мне нравится. Ее аура меня успокаивает. Мой фальшивый жених открывает рот, чтобы что‑то сказать, но кто‑то легонько похлопывает его по плечу.
Он удивленно оборачивается и натыкается на человека ниже его на голову. Он явно не выше ста семидесяти сантиметров ростом, как и я.
– Э, здравствуйте… – робко говорит он, глядя на него влюбленными глазами. – Вау, это так круто! Можно ваш автограф? Нет, лучше фото! Ребята из рыболовного круга ни за что мне не поверят. Будет даже круче, чем фотка с Рокко Сиффреди.
Он фанатично хихикает и достает из рюкзака огроменный фотоаппарат. Мы молча за этим наблюдаем. Левия, судя по всему, несколько возмущает его появление – или, быть может, фамильярность, с которой этот парень обращается к нему. Это жутко веселит.
– Позвольте представиться: меня зовут Лаки, я Водолей с асцендентом во Льве, и я обожаю проводить уютные вечера за просмотром «Бриджит Джонс».
– Спасибо, но нас не интересует твое описание в Тиндере, – говорит Ли Мей.
Я с интересом рассматриваю его, начиная с расстегнутой гавайской рубашки, надетой поверх белой майки, и заканчивая тонкой золотой цепочкой. Не считая его спорного чувства стиля и того, как он говорит, он – красивый молодой человек. У него черная блестящая кожа без малейшего изъяна и кудрявые, очень коротко постриженные волосы. А глаза просто невероятно сверкают.
– Привет, Ли Мей, – говорит он, взмахивая рукой и одаряя упомянутую яркой улыбкой. – Пообещай мне один танец, хорошо?
Она с отвращением хмурится.
– Чувак, мы не на выпускном.
В этот момент появляется Томас и что‑то шепчет Левию на ухо. Мой фальшивый жених молча кивает и холодно смотрит на Лаки.
– Я не фотографируюсь.
– А. Ладно. Все равно спасибо, – улыбается тот, явно чувствуя себя неловко.
– А вот он – вполне! – говорю я, энергично хватая Томаса за плечи. – Та‑дам! Перед вами официальный шведский двойник Криса Хемсворта!
Я игнорирую и Левия, отчаянно пытающегося не улыбнуться, и Томаса, который выглядит так, будто собирается прикончить меня вилкой. Лаки, судя по всему, со всей искренностью верит в сказанное мной, потому что широко распахивает рот, а затем прикрывает его ладонью, будто сдерживая крик.
– Бог ты мой… Это правда вы?
Я киваю, и в уголках его глаз вдруг появляются слезы. Тоже это заметив, Ли Мей неверяще подходит ближе и говорит:
– Погоди, ты что, реально плачешь?
– Я очень эмоциональный, – восклицает он, беря Томаса за руку. – О, в жизни вы не такой мускулистый. И ростом поменьше.
На сей раз Левий не выдерживает и издает тихий смешок.
– Буду откровенен: иногда, когда я засыпаю, я думаю о вас и Кристен Стюарт, – говорит Лаки, пожимая ему руку. – Иногда к вам присоединяется Натали Портман. А иногда участие принимаю и я сам – день на день не приходится.
– 
[1].
Ли Мей, кажется, происходящее несколько выбивает из колеи. Она просит его рассказывать о своих сексуальных фантазиях где‑нибудь в другом месте, но тот вдруг меняется в лице, словно оскорбляясь.
– Что ты там себе понапридумывала? В моих фантазиях мы в одинаковых пижамах всю ночь напролет смотрим фильмы и заедаем их попкорном. Это очень мило.
Тишина. Лицо прежде забавлявшегося Левия вдруг становится полно жалости.
– Честно говоря, даже не знаю, что хуже, – скривившись, говорю я.
– Да уж, какой‑то резкий скачок от «мерзко» к «невероятно грустно», – соглашается Ли Мей, похлопывая Лаки по плечу.
Я говорю побыстрее сфотографироваться, и именно это он и делает, позируя рядом со злобно глядящим на меня Томасом. Он выглядит так, словно на седьмом небе от счастья, и я чувствую небольшой укол совести из‑за того, что солгала ему, что, впрочем, не мешает мне, помахав ему рукой, сказать:
– Не забудь выложить фотку в интернете с хештегом #therealchris и обязательно поддержи его новый фильм!
Лаки улыбается, как будто не желая уходить, но Ли Мей снисходительно машет ему рукой, словно говоря: «Кыш!» – и приглашает нас присесть на высокие стулья, стоящие вокруг центрального кухонного островка.
Сев рядом со мной, Левий шепчет мне на ухо:
– Ты просто гений. Но на твоем месте я был бы поосторожнее…
[1] Китайский аналог американского «What the fuck?» – вопроса, который используется при выражении недоумения.
