Ты будешь наказана
Неужели сработало?
Я отрываюсь от стола, выравниваюсь и вырываю руки. И, пока мужчина даёт мне секунду форы – скачу к окну.
И как только это делаю… Слышу лай собак. Врезаюсь в подоконник. Смотрю вниз.
Вижу их там. Смотрят на меня своими разъярёнными глазами.
Но… Откуда? Я ведь проникла сюда нормально! Здесь и охраны почти не было!
Я тушуюсь.
Впереди три агрессивно настроенные собаки, а позади…
Рука на спине пригвождает меня к подоконнику. Я скулю, ударяюсь животом о пластик. Чёрт… Второй раз!
Холодный пот скользит по телу, а сердце останавливается.
Потому что собаки начинают лаять ещё сильнее. Кидаются, но не трогают. А я половиной тела вишу в воздухе. Пока эти одичалые прыгают вокруг.
Я боюсь собак! Страшнее всего на свете!
За спиной раздаётся звенящий звук пряжки ремня.
Я рвусь назад. Чтобы не стать жертвой неконтролируемых животных.
– Знаешь… – раздаётся где‑то сверху. – Я думал отпустить тебя по‑хорошему. Но теперь, после твоей выходки… Я принял окончательное решение. Ты… Будешь наказана.
Я сжимаюсь от одного только лая.
– Пожалуйста, уберии их, – хнычу, сама подаваясь назад. Не хочу здесь лежать! Где угодно, но только не здесь!
– Молчать, – один грозный приказ, и мы притихаем. Все втроем.
Но я не выдыхаю спокойно, нет. По щекам всё равно катятся слёзы.
– Я дам тебе выбор, маленькая воровка. Либо ты прыгаешь к моим доберманам, у которых время ужина… Или же стойко выносишь наказание.
Паника бьёт по телу.
– Пожалуйста…
Страх парализует.
Я не слышу и половины его слов.
Мне страшно настолько, что я готова потерять сознание.
Я не боюсь змей, пауков, ничего. Только собак.
Волосы наматываются на кулак. Голову ведёт чуть назад, и я слегка выгибаюсь под давлением.
– Они не тронут без моего приказа, – осведомляет хозяин дома. Глухо говорит на ухо. – Боишься? Будет для тебя уроком. А сейчас…
Хватка с волос пропадает.
Чужие руки обвивают поясницу. Пальцы дотрагиваются до пуговиц джинсовых шорт. Один рывок – и нет больше ни одного замка. Ещё один – и я остаюсь в одном белье.
– Неплохо, – резюмирует. Пока я стараюсь не провалиться сквозь землю. – Я найду этой попке применение.
Ничего не понимаю. Но в следующие секунды чувствую кожей холодную поверхность… ремня.
– Что ты делаешь? – мои глаза становятся, как два блюдца. Пока его движения холодят многострадальную попу. Сколько же она приключений на себя нашла…
– Во‑первых, я не люблю незваных гостей. Во‑вторых, ты вошла без стука. В‑третьих, я же сказал, – усмехается. – Что ты будешь наказана.
Внезапно ремень пропадает. Но тут же, спустя секунду, задницу обдаёт жжением.
Губы распахиваются, пока тихий скулёж вырывается из груди.
Я не успеваю перевести дух. Потому что этот псих не даёт мне передышки. Градом ударов осыпает попу, пока закусываю губу. Мычу, сдерживая крики.
Но лучше так, чем к собакам!
Будь проклят тот день, когда я пошла к Барону просить за брата! Не испытывала бы сейчас такого унижения, боли и страха!
Не тёрлась голой кожей живота из‑за задравшейся майки о холодную часть подоконника, пока кожа на заднице горит. Как и всё внутри меня. От обиды. Я ведь не сделала ничего плохого…
Всего лишь пробралась в чужой дом, переполошила весь кабинет. А сейчас…
Всё же не выдерживаю.
Слезинка катится по щеке, а рот распахивается, выдавая стон боли.
– Может, в следующий раз ты будешь думать, – на секунду он останавливается. Пытаюсь отдышаться. Кожа горит. Задыхаюсь от слёз. – Прежде чем лезть в чужой дом. Тебе повезло. Я сегодня добрый. Поэтому так и быть…
Ремень звякает у ног.
А тёплые ладони, которые сейчас кажутся холодными из‑за пылающей задницы, стягивают бельё.
– Погоди, но ведь… Ты наказал! Пожалуйста, убери собак и отпусти! – я, что… зря терпела? – Мы ведь договорились!
– Где?
Я закусываю губу.
Слышится треск ткани. Бёдра полыхают. Нет больше единственной преграды между нами – моих трусиков.
А чужие пальцы… Грубо приземляются между ног.
– Это? Наказание? – восклицает удивленно. – Нет, это… разогрев.
Я задыхаюсь. Когда влажный палец, кажется, смоченный в его слюне, проникает в меня. На одну‑две фаланги.
А я уже вытягиваюсь, чувствуя его каждой клеточкой.
О нет…
Я неосознанно подаюсь вперёд. К собакам. Тело отчего‑то отторгает в себе чужое. И даже страх перед животными кажется мне сейчас пустяком.
Но тут…
– Голос.
Громкий лай собак возвращает меня на место. Я сжимаюсь и впиваюсь ногтями в пластик. А его палец входит глубже.
Что я только что наделала?..
– Ты… – хочу сказать, кто он есть на самом деле. Животное. Такое же агрессивное, как и его псины.
– Не твой голос, попка.
Вторая рука приземляется на травмированную кожу.
Как он меня назвал?!
– Я сказал это собакам. Поэтому молчи.
Его слова – приказ. Его тон – безоговорочный. Руки – как кочерга. Его палец жалит как огонь.
