Ты мне друг?

Какой ты зануда. Тогда сосок. Будем знать только мы;)

Я потер виски двумя указательными пальцами, потому что у меня не на шутку начала раскалываться голова.

Ладно. Но за это ты приостановишь череду своих хреновых идей. Хотя бы на пару лет!

Она фыркнула и кивнула, давая понять, что на ближайшие годы я в безопасности. Правда, я не уверен, какой ценой мне достанутся эти несколько лет спокойствия.

После уроков я собрал свой рюкзак и подошел к Лине, забирая ее тяжелую сумку.

– И где же ты собираешься это сделать? Не думаю, что несовершеннолетних примут с распростертыми объятиями в салоне.

Она перебросила волосы через одно плечо и, развернувшись на пятках, пошла на выход.

– Пару недель назад я увидела септум у Маринки из 10В и спросила у нее, где она его сделала. Она дала контакт, и я связалась с этим парнем. Он записал меня на сегодня, но я попросила оставить небольшое окно после меня, если я вдруг приду не одна, – Лина подмигнула мне и открыла дверь кабинета.

– Продуманная, – хмыкнул я. – А сама какое место выбрала?

– Пупок само собой.

Ну, конечно.

– Сама пупок прокалывать собралась, а я сосок должен? Как‑то неравнозначно.

– Ухо или бровь, малыш, – пропела она. – У тебя большой выбор.

– Как будто ты не знаешь моего отца, – вздохнул я, выходя из школы. – Он сначала вырвет с корнем серьгу, а потом выгонит меня из дома. Потому что я буду позорным гомосекским пятном на всем роде Ковалевых.

– Ты преувеличиваешь.

– Я преуменьшаю.

– Не бухти. Это будет подарок на день рождения. Я плачу.

Она шла подскакивая, от чего ее юбка поднималась выше, чем мне бы этого хотелось.

– Перестань. Иначе завтра мне снова придется драться из‑за того, что какой‑то осел будет обсуждать твои трусики, – проворчал я.

– Боже, ты такой защищающий. Из‑за твоих замашек, никто не хочет со мной встречаться. Все думают, что ты мой парень.

Вопреки ее упрекающим словам, она подошла поближе и обняла меня за талию. А я обнял ее за плечо.

– Веришь или нет, но у меня с девушками тоже не клеится из‑за этого. Они бросают меня, потому что думают, что я защищаю тебя из‑за того, что ты мне нравишься.

– По крайней мере, у тебя с ними не клеится, когда ты уже с ними развлечешься. Ко мне же вообще никто не подходит. Я так умру старой девственницей.

Я рассмеялся и поцеловал ее в макушку. А она широко улыбнулась и повела меня на казнь…то есть на сеанс пирсинга.

Когда мы подошли к обычному многоквартирному дому, я нахмурился.

– Так и знал, что ты ведешь меня к какому‑то самоучке. Надеюсь, мы не подхватим там что‑нибудь от не стерильных иголок. Не хотелось бы умирать молодым, – простонал я.

Ли взяла меня за руку и потянула к подъезду.

– Все будет хорошо. Он использует только новые иглы. Обещаю, риска для здоровья нет. Я учусь на своих ошибках.

Она обернулась и бросила грустный взгляд на мою переносицу, где за очками скрывался шрам.

– Прекрати так смотреть. Меня бесит, что каждый раз ты грустишь из‑за этого, – я указал на свое лицо. – Шрамы украшают мужчин.

– Ладно. Но я все равно чувствую себя виноватой.

Лина набрала нужный номер квартиры в домофоне.

– Ты и должна. Ведь ты виновата, – пошутил я.

Она ткнула меня локтем в бок и зашла внутрь, когда замок с пиликаньем открылся. Я последовал за ней.

В квартире на первом этаже нас уже ждал молодой парень. На вид ему самому едва перевалило за 18. Я еще больше напрягся.

– Лина? – спросил он.

– Да. А это, – она махнула головой в мою сторону, – тот, для кого ты оставил окошко.

Он молча кивнул и пропустил нас в свое жилище.

– Поели перед сеансом?

– Да, – солгала Лина. – И вида крови не боимся, если что.

Он хмыкнул и провел нас в одну из комнат, где были лишь кушетка, металлический столик и 2 стула.

– Свободное окошко, – обратился он ко мне. – Садись пока на стул. А я займусь пока твоей девушкой.

Я кивнул и сел.

– О, нет. Мы просто друзья, – уточнила Лина.

– А. Френдзона. Понял.

Ни хрена он не понял, но мы не стали объяснять. Мы с Линой постоянно сталкивались с мнением, что между нами что‑то есть. Или что один из нас хочет большего, но другой его динамит. Поначалу мы даже пытались что‑то кому‑то доказать, но быстро поняли, что это бесполезно. Поэтому перестали переубеждать людей. Пусть думают, что хотят, главное, мы знаем, что между нами.

– Пупок, верно? – уточнил парень, обрабатывая руки септиком и надевая перчатки.

– Ага, – просияла Лина.

– Ложись и задирай блузку.

Лина легла и, расстегнув пару нижних пуговиц, распахнула полы своей белой блузки.

Парень чем‑то лязгал на столике, но я не обращал внимания. Мой взгляд был прикован к лицу Лины. Она заметно нервничала.

– Еще не поздно передумать, Ли, – сказал я, пытаясь ее вразумить.

Она покачала головой.

– Нет. Я хочу.

Я пожал плечами и откинулся на спинку стула, ожидая своей очереди на инквизицию.

Парень обработал участок прокола и зажал кожу какими‑то щипцами, а затем взял иглу.

– Я сделаю это быстро, – пообещал он. – Только не дергайся.

Он сделал прокол, и она поморщилась. Затем с помощью еще какой‑то штуки он вставил серьгу, которую именовал «бананом» и накрутил шарик.

– Готово, – сказал он, снимая перчатки. – Вот возьми памятку по уходу. Там написано, как и чем обрабатывать и мой телефон, на всякий случай.

Этот придурок ей подмигнул, и для меня стало очевидным, что он имел в виду личные звонки.

– Теперь ты, – повернулся он ко мне и кивнул на кушетку.