Ты нам (не) нужен
Командует. Отдает очередной приказ. Просить Марат никогда не умел. Помню. Такие, как он, привыкли брать. Причем все, что пожелают. Сделки, контракты, женщин…
Как и было со мной…
– Ольга… – произносит с нажимом.
И главное, на лице ни единый мускул не дрогнул.
Принимаю из горячих рук ключи и наконец‑то справляюсь с замком. Открываю дверь в узкий коридор. В ноздри сразу же забивается запах дома, вселяющий спокойствие, ощущение надежности.
Наша маленькая крепость с дочкой.
Разуваюсь сразу же и скидываю пальто. Не предлагаю ничего из этого своему незваному гостю.
– Оленька, ты пришла?
Из гостиной ко мне выходит соседка, добрейшей души человек, которая смотрит за дочкой во время моего отсутствия за символическую плату.
Когда начались проблемы, добрая бабушка даже хотела отказаться от денег, но я настояла. Не люблю чувствовать себя обязанной.
– Да, Елена Владимировна.
Женщина переводит удивленный взгляд с меня на Умарова и на секунду теряет дар речи. Смотрит во все глаза, комично приоткрыв рот, и я ее понимаю. Видеть здесь, в нашей реальности, человека из мира денег и власти странно…
А то, что Умаров обременен могуществом, читается в каждом его жесте, во взгляде, в том, как стоит, развернув плечи с воистину армейской выправкой.
Пожилая женщина настолько впадает в состояния шока, что не находится что сказать. Помогаю ей вопросом:
– Елена Владимировна, вы уложили Миру, да?
– А? Что?
Теряется на мгновение, но затем приходит в себя и кивает.
– Да‑да, Олечка, все хорошо. Мы попили молочка, я почитала сказку, все лекарства выпили, не беспокойся. Спит ангелочек…
Седовласая худенькая женщина улыбается мне и опять переводит настороженный взгляд на Умарова.
– Ну, я пойду? – тянет вопросительно, словно не понимает, что ей делать. Стоит ли оставлять меня наедине с незнакомцем.
Киваю, улыбнувшись.
– Спасибо вам, Елена Владимировна…
– Да что ты, Оля, если что, я за стенкой, стукни, – наконец, выдает угрозой и опять смотрит в сторону Марата.
Выглядит бабуля при этом воинственно, а у меня на душе теплеет, что посторонний человек больше заботы проявляет, чем…
Осекаюсь, не хочу думать о плохом, об отце…
Моем отце, который ничего, кроме бутылки, не видит…
– Ну, тогда до завтра.
– До завтра.
Женщина проходит вперед, но коридор узкий, поэтому Марату приходится как‑то отойти в сторону, чтобы соседка прошла, ожидаю, что он встанет у противоположной стены, но миллиардер, наоборот, останавливается возле меня, нависает скалой и смотрит на меня с высоты своего роста. Буквально кожей ощущаю его взгляд подобно укусу.
Бабуля проскальзывает за его спиной и до того, как я успею среагировать на близость мужчины, советник президента отходит.
Он похож на кобру. Королевскую. Ускользающую. Жалящую. И наблюдающую за тем, как корчится жертва…
Останавливает на мне неподвижный взгляд, а до меня доносится щелчок, сигнализирующий о том, что Елена Владимировна нас покинула.
Не знаю, сколько длятся наши гляделки. Марат снимает пальто. Мужчина в костюме выглядит инородно в моем ветхом коридоре, а вот я вписываюсь.
Мешковатый свитер, юбка и колготки, которые оставляют мокрые следы на паркете. Чувствую, что продрогла, а оставаться во влажной одежде для меня непозволительно. Я не должна болеть и причина не в том, что у меня попросту нет времени отлеживаться, а в том, что нельзя инфекцию в дом приносить, из‑за Миры нельзя…
Поэтому я собираюсь и выговариваю спокойно:
– Ванная, – указываю пальцем в сторону двери, – помой руки. Нам не нужны лишние бактерии.
Смотрю в глаза Умарову и разворачиваюсь, иду в указанном направлении сама, включаю кран и скрупулезно мою руки.
Не объясняю, почему и зачем, мужчина позади меня обладает поистине острым умом, сам должен догадаться.
Вынимаю из шкафчика чистое полотенце и протягиваю Марату, который подобно хищнику беззвучно последовал за мной.
Смотрит на меня странно, внимательно, цепко, а я устала…
Я как смертник перед казнью, ничего уже не боюсь. Самое страшное уже случилось…
Берет полотенце и проходит вперед, не дает мне выйти из крохотной ванной комнаты, опять подавляет, давит своим тяжелым взглядом, словно кожу мою вспарывает, чтобы добраться до нутра, до сердца, которое кровит при каждом взгляде на этого мужчину…
У меня по коже искры летят от его близости, от взгляда по‑настоящему мужского. Он смотрит так, будто имеет меня прямо здесь и сейчас…
Спустя паузу, наконец, чуть разворачивается и позволяет мне пройти, я же выскальзываю из ванной и иду в комнату, тихонечко прохожу к кроватке в углу, проверяю свою девочку, которая спит подобно ангелочку.
Золотистые волосы крупными кольцами рассыпались по подушке, розовые губки забавно сморщены, и ручка выглядывает из‑под одеяла.
Моя маленькая… и такая сильная девочка…
Сердце щемит от нежности, которую испытываю. Поправляю одеяльце и отхожу, быстро переодеваюсь в привычную домашнюю одежду, избавляюсь от мокрых тряпок. Стараюсь быстро все сделать и выхожу из комнаты ровно в тот момент, когда Марат оказывается в коридоре, смотрю молча на мужчину и разворачиваюсь, иду на кухню.
Умаров следует за мной. Я же прохожу в маленькую кухоньку и встаю у окна, обхватываю свои плечи ледяными руками, даю себе время, чтобы собраться, чтобы начать говорить. Чувствую, разговор будет не из легких.
Дышу тяжело, предпочитая не смотреть на мужчину из своего прошлого. Нужно собраться. А от одного взгляда на Марата у меня сердце начинает отбивать сумасшедший ритм…
Наблюдаю за припаркованными автомобилями. Так странно видеть настолько дорогие машины в нашем дворе. Все, что связано с Умаровым, инородно и чуждо моей реальности…
– Угостишь гостя чаем? – ударяет спокойный голос в спину, и я вздрагиваю.
