Ты не заставишь меня

– Ну вы хоть ему скажите!

Хм, сейчас я понимаю Демьяна. Мне тоже нечего сказать врачу. Демьян не послушает меня, а уговаривать – только воздух сотрясать.

– Домой, – скомандовал он.

– Вот жаропонижающие, если поднимется температура – в рецепте все есть, – доктор вручил мне коробочку с таблетками, и я кивнула.

– Спасибо, всего доброго, – попрощалась я с врачом, Демьян кивнул ему, и положил в карман халата пару купюр.

За руль Демьян сел сам. Но хоть ехал медленно, не гнал машину.

– Нельзя так с людьми, – все же сказала я.

– А как можно, Алина? Научи!

– Иногда нужно прислушиваться к другим. И не отвечать на заботу деньгами.

– А ты много к кому прислушиваешься сама‑то? – он окинул меня темным взглядом. – Я не могу позволить себе торчать в больнице, вот и все. Объяснять свои поступки я не вижу смысла.

Я вздохнула, и замолчала, смирившись.

– От этой царапины я не умру.

– Угу, тебя только колом в сердце можно убить, – проворчала я, раздражаясь из‑за мужской твердолобости.

– Или пулей в лоб.

Ничего себе царапина! Итак весь в синяках, еле отошел от падения в реку. Демьяну побольше моего досталось. Сейчас вот ранен, но продолжает считать всех вокруг дураками.

Отец такой же. Может, все мужчины одинаковые в этом.

Но отцу я перечить не решалась. Знала, что наказание будет жестоким.

– Не думай, что тебе твой побег сойдет с рук, – мы с Демьяном вошли в квартиру, он разулся сам, отстранив меня. – Ты подставилась сама, и меня подставила. Если я говорю что‑то, надо слушать, Алина.

– Я хотела к сестре, – упрямо произнесла я. – Поняла уже, что сглупила, но тяжело сидеть в неведении.

– Ты всю жизнь так жила, – Демьян будто выдохся, опустился на диван, и я подложила под его голову подушку. – Про наказание я запомнил.

– Я не ребенок, чтобы меня учить, – прошептала я, но Демьян уже спал.

Я поужинала, полистала каналы, проверила Демьяна – спит. Осторожно приложила ладонь к его лбу.

Вроде, все в порядке.

Осмотрела огромную квартиру, оказавшуюся еще скучнее, чем наш дом. Отец не мешал нам с сестрой украшать свои комнаты, приобретать мелочи для дома, те же магнитики на холодильник – ерунда, но хоть какая‑то жизнь.

Здесь не было ничего. Даже мебель не в каждой комнате. Пустая, обезличенная квартира.

А еще мне дико скучно. Привыкла я, что всегда занята – учебой, работой, с Ларисой возилась. А сейчас ничего этого нет, и я осталась наедине с собой.

– Демьян, вставай. Иди в кровать, – я потормошила его за здоровое плечо, но мужчина лишь на секунду открыл глаза, и снова отключился.

На лбу испарина, как и над верхней губой. Глаза запали еще сильнее.

– Демьян, – я потрогала его лоб, и испугалась – у него жар!

Еще час назад все было более‑менее в порядке, а сейчас… что же делать?!

Я побежала на кухню, где оставила жаропонижающие, налила стакан воды, и вернулась к Демьяну.

– Демьян, – позвала я его, и села на диван. – Демьян! Проснись хоть на минуту!

Боже, а если он умрет?!

– Я вызываю скорую, – всхлипнула я, и мужчина открыл глаза.

– Никакой скорой. Нельзя светить квартиру, – хрипло произнес он.

– Выпей таблетку, – я приподняла его голову, и поднесла таблетку к губам.

Демьян послушно приоткрыл рот, обхватил таблетку губами, и я тут же поднесла к его губам стакан воды.

– Вот, запей.

Он сделал пару тяжелых глотков, и устало закрыл глаза.

А я поняла, что не смогу уйти в спальню.

И плюну на приказ Демьяна. Если ему не станет лучше, то скорую я вызову!

Через двадцать минут я снова потянулась к мужчине, лоб по‑прежнему горячий. Склонилась над ним, одолеваемая нешуточной тревогой. Ему плохо, и мне плохо. И это странно. Неправильно так зависеть от другого человека, противоестественно.

– Что же мне делать? – прошептала я, не убирая руку с его лба.

Демьян открыл помутневшие глаза, с трудом сосредоточил на мне взгляд, и прошептал:

– Мама? Ты жива? Я… я же видел, как тебя убили. Тебя и папу. На моих глазах. Я все видел. Почему ты здесь?

О Боже мой!

Убили родителей на его глазах!

– Я всегда рядом, – сдавленно произнесла я, легла на край дивана, и обняла мужчину, стараясь не тревожить рану. – И я не уйду.

 

Глава 8

 

За окном темно.

От Демьяна жар идет, как от печки, стильные плоские часы на стене навязчиво тикают, лежу и боюсь шевельнуться.

Уснул, кажется.

Потрогала его лоб.

Горячий, кипяток просто.

Осторожно сняла с себя тяжелую руку, он обнимал во сне, прижимал к себе.

По кожаному скрипучему дивану соскользнула на пол.

 

Конец ознакомительного фрагмента