Ты – моё Настоящее Новогоднее Чудо!

– Возможно затем, чтобы дать мне время отыскать тебя? – неожиданно услышала она ответ на свой риторический вопрос. Озвученный, к слову, знакомым, ворочливо‑снисходительным голосом.

– Ты‑ыы?! Здесь?! – Екатерина Алексеевна так изумилась, увидев призрак Сияна, что даже о боли в груди сразу забыла. – Пожалуйста, скажи мне, что это, не то, что я думаю!? Скажи мне, что ты не призрак?! – с надеждой вопросила она.

– Разумеется, я не призрак! – снисходительно фыркнул зверёк.

– Уух! – выдохнула женщина. И поспешила.

– Призрак – это неприкаянная душа, – наставительно продолжал он. – А я пока ещё просто отлетевшая.

– Что‑ооо?! – практически взвизгнула Екатерина Алексеевна. – Что значит, отлетевшая?!

Вместо ответа призрачный звёрек хмыкнул и изобразил передними лапками мотылька.

– Это я? Я – виновата? Я что‑то сделала не так? – тут же обеспокоилась некромантка‑недоучка.

– Не‑не, – поспешил заверить Сиян. – Я сам.

– Са‑ааам?! Ну полный песец! – на сей раз женщина уже не взвизгнула, а взревела. И откуда только силы взялись?! – Ты что с ума сошёл?! Хотя, стоп. Поорать на тебя по этому поводу в своё удовольствие я ещё успею. Пожалуйста, скажи мне, что прежде чем ты отправился вслед за мной, ты успел передать сообщение Регины Стефану?! – тоном, попробуй только скажи, что это не так, и я тебя в порошок сотру, потребовала ответа она.

– Ты! Ты наихудшая напарница из всех! Эгоистичная! Неблагодарная! И совсем меня не ценишь! – взвившись на задние лапы, неожиданно зло рявкнул зверёк.

От такого наезда Екатерина Алексеевна даже ресницами захлопала. А ведь напарник прав, она и в самом деле – неблагодарная и всегда его недооценивала.

– Сиян, ради этой информации Регина не пожалела своей жизни, – с извиняющимися нотками в голосе проговорила она. – Поэтому я разволновалась и не сообразила сразу, что кто‑кто, а ты всегда знаешь, что делаешь!

– Ну если послать сигнал «SOS» прохвосту, который о нас вполне возможно уже и забыл – это «знать, что делать», то комплемент принимается, – самоиронично парировал уже не злящийся на напарницу Сиян.

Екатерина Алексеевна понимающе хмыкнула и открыла рот, чтобы в кои‑то веки сказать своему напарнику что‑то ободряющее. Однако вместо этого пронзительно закричала от невыносимой, словно кто‑то прогнал через её мозг разряд в двести двадцать вольт, боли. Она не была уверена, но ей показалось, что и Сиян тоже кричал…

Последнее, что она помнила, прежде чем некая невидимая сила увлекла её в огненный разлом – это то, что пространство вокруг неё вдруг содрогнулось и завибрировало вместе с ней. Что свинцово‑черная пустота перестала быть текучей и воздушной, как шёлковые простыни, и принялась сдавливать её со всех сторон. Ощущение было такое, словно она вдруг оказалась внутри стремительно уменьшающегося в диаметре громадного сверла. И стены его давили на неё с такой силой и скоростью, что она, даже не успев задохнуться, поняла что… уже раздавлена, раздробленна, растёрта в пыль…

Арон знал, что с Пустотой безвременья шутки плохи. Ибо время в ней не просто так не существовало. Оно в ней просто не выживало. Как не выживали в ней пространство, материя и энергия. Едва только что‑то попадало в Пустоту, как это что‑то тут же одновременно и словно бы размазывало в вечной бесконечности и будто бы сжимало в одну‑единственную точку‑мгновение. Какое‑то время, разумеется, это что‑то могло ещё существовать, но очень недолгое. Именно поэтому, несмотря на то, что у него было очень много вопросов к своим агентам, он не стал тратить время ни на приветствия, ни, тем более, на разговоры, а просто сразу телепортировал обоих из Пустоты.

Тридцать Третий городился тем, что он всегда и ко всему был готов. Поэтому при нём всегда был полный арсенал накопителей, а в его портаторе хранились все необходимые координаты и данные на случай экстракции, как его самого, так и любого из его агентов. Однако он никак не ожидал, что когда‑либо кого‑либо из его агентов занесёт в Пустоту безвременья…

– Эх, чего только не сделаешь ради спасения Вселенной, – сокрушенно проговорил Психопомп, убедившись, что при отправке агентов он полностью опустошил не только заряд портатора, но и десять из двенадцати накопителей. Не то, чтобы такой расход энергии его удивил. Любой сотрудник МСИА знает, что на то, чтобы преодолеть гравитационную сингулярность Пустоты необходимо затратить чертову прорву энергии. И всё же слабая надежда на чудо жила в нём, пока реальность её окончательно не добила. – Даже самолично подпишешься на выволочку от шефа! И это в лучшем случае! Особенно, если учесть, что я всё равно собирался всё рассказать Первому, – напомнил он себе и послал зашифрованный сигнал «SOS» со своими координатами.

– А в худшем… – чувствуя подступающее головокружение, пробормотал Арон. – Э‑эээх! Не будем о плохом, – цокнув языком, криво усмехнулся Психопомп.

 

Глава 6

 

Перед мысленным взором Екатерины Алексеевны, стремительно уносясь в никуда, мелькали даже не лица или ландшафты, а целые миры и судьбы. Сотни, тысячи миров и судеб! И, тем не менее, она успевала рассмотреть и навсегда запомнить каждую мельчайшую деталь и подробность. Время, как будто бы остановилось для неё и одновременно… бесконечно ускорилось. Для хрупкого человеческого разума – это было слишком, и она в буквальном смысле на физическом уровне ощущала, как кипят и плавятся её мозги, как её душу наполняет пустота и как всё ближе и ближе подступает к ней безумие…

И вдруг она увидела её.

– София?

Екатерина Алексеевна и сама не поняла, как ей это удалось, но сводящее с ума бесконечное мельтешение миров перед её мысленным взором тут же прекратилось. Она стояла на пороге художественной студии своей внучки.

Девушка не видела её. Она увлеченно рисовала чей‑то портрет. Нет. Не чей‑то. Это был её портрет. Точнее, ещё не портрет, а всего лишь набросок.

– Прости меня бабушка, – вдруг, смахнув слезу, шмыгнула носом девушка.

– София, маленькая моя! Конечно, я тебя прощаю! – воскликнула Екатерина Алексеевна, попытавшись обнять внучку.

И не смогла. Между нею и девушкой словно бы была преграда из невидимой, но очень плотной плёнки. Настолько, по‑видимому, плотной, что девушка её не только не почувствовала, но и не услышала.

– Ты не сможешь к ней прикоснуться. А она не может тебя ни видеть, ни слышать, – сообщил уже и так очевидное знакомый голос.

Екатерина Алексеевна резко обернулась на голос. Убедившись, что это тот, о ком она и подумала, радостно выдохнула.

– Сиян?! И ты здесь?!

– Как видишь, – хмыкнул зверёк.