Тяжело быть светлой, или Высший даймон прилагается

В общем, когда я соизволила отпустить даймона, он немного подулся, а потом все же объяснил, что именно от меня нужно. Мне потребовалось некоторое время, дабы все обдумать. К сожалению, у меня на самом деле не было другого выбора. Возвращаться в мир ведьм, чтобы к ним присоединиться, совершенно не желала. Моему отцу, волей судьбы оказавшемуся дроу, который практиковал магию смерти, неимоверными усилиями удалось вытащить мою мать из того мира, дабы она больше ему не принадлежала, а меня, еще совсем маленького ребенка, нет. Причиной тому послужила Королева ведьм, она забрала меня у матери сразу же после рождения. Однако, повзрослев и начав путешествовать по мирам, я встретилась с родителями, и они пообещали вытащить меня, только на это нужно было время. Много времени. Единственное, что пока смог придумать отец, это вытащить меня в один из миров, где свободно жили валькирии, и зачислить в их ряды. И пока вот уже почти сотню лет я жила среди дев‑воительниц, укрываемая богиней смерти от ищеек, пытающихся меня найти и бросить к престолу Королевы, могла никого не опасаться. Тут много своих законов и правил, но ясно одно, я, как валькирия, никому не подчиняюсь, кроме Повелительницы Деребры. Решив, что хуже уже все равно не будет, согласилась, и даймон по имени Дунгур, не откладывая дело в дальний ящик, тут же провел ритуал, приняв меня в свой довольно древний род Окхтшер.

– Добро пожаловать в семью, дорогая сестрица.

Даймон по‑отечески меня обнял и даже чмокнул в щеку.

– Теперь ты Деаррин Окхтшер.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, стараясь не трогать руками шею почти у самой кромки, где начинали расти волосы, оставила эре Деребру со своим теперь названным братом и сбежала в бани, чтобы немного отдохнуть и подумать.

 

– Деа!

Сначала раздался громкий всплеск, а потом и голос одной из моих сестер по оружию, которая с разбега запрыгнула в купальню, где я расслабленно лежала на воде и смотрела сквозь поднимающийся вверх пар на сводчатый потолок, украшенный росписью.

– Анахель.

Я поморщилась, вытирая с лица крупные брызги.

– Вместо того чтобы дуться, лучше расскажи, где ты пропадала столько времени?

Тряхнув светло‑русыми волосами, валькирия подплыла ко мне и тронула за плечо, заставив обратить на нее внимание.

– Была у Повелительницы, – нехотя отозвалась я, оттолкнулась от выложенного мелкой плиткой дна и выбралась на низкий бортик, подтянувшись на руках.

– И для чего, если не секрет? – не отставала сестра, подплывая ближе.

– Анахель, какая ты любопытная!

Я закатила глаза и, поднявшись на ноги, слегка отжала волосы.

– И все же, – не унималась валькирия.

– Да, где ты была? – поддержали ее лежащие на скамьях девы в количестве еще трех обнаженных красавиц.

– Девочки, это касается только меня. Не забивайте свои прекрасные головы моими проблемами, – усмехнулась я и, дождавшись, когда рабыня застелет для меня свободную лавку, улеглась на нее, повернувшись на живот и подложив под голову согнутые в локтях руки.

Девушка тут же приступила к массажу, хорошенько умаслив руки и мое тело. Я застонала от удовольствия, чувствуя, как под умелыми и чуткими руками мои мышцы расслабляются. Пусть я уже давно считалась одной из валькирий, все же не так вынослива, как они. Попробуй‑ка без остановок домчаться от пограничной заставы на юге острова до Урсул – Альба, где, собственно, и жили в мирное время валькирии, за два дневных перегона, а не за четыре, как обычно.

– Ну, Деа, не будь такой занудой, – протянули девчонки, выуживая из приятной дремы, что навалилась на меня, пока рабыня массировала, растирала и разминала мое предоставленное ей тело.

– Расскажи, как ты попала к валькириям?

Анахель тут же подобралась поближе и, усевшись рядом со скамьей на низенький стульчик, стала щеткой водить по моим свисающим вниз волосам. Я вздохнула, подумала немного и начала говорить.

– Сто тридцать лет назад в одном хорошо всем известном мире, принадлежащем ведьмам, жила девушка, которая, мечтая родить дочь, чтобы передать ей свой дар, отравилась бродить по мирам. И надо же было такому случиться, что повстречался ей на пути темный эльф, оказавшийся магом смерти. Молодая ведьма решила, что этот гордый красавец как нельзя лучше подходит для того, чтобы родить от него ребенка. Я не знаю, как, но моя мать все же смогла обратить внимание дроу на свою довольно приятную во всех отношениях личность. Между ними завязался роман, который продолжался довольно долго, пока моя мать не поняла, наконец, свершилось то, чего, собственно, она и ожидала. Собрав потихоньку вещи, ведьма дала деру в свой мир, и каково же было ее удивление, когда дроу ее догнал и едва сам не убил за то, что она его бросила и, будучи беременной, куда‑то рванула. Моя мать и подумать не могла, что дроу в нее влюбился и готовился сделать ей предложение со всеми вытекающими последствиями.

Короче говоря, они поженились, да только ведьма не учла одного, будучи привязанной к своему миру душой, за его пределами не сможет выносить и родить живое дитя. Ну, мой то отец, как маг смерти, сразу ее успокоил, сказал, все решит. Да как бы ни так! Ничего у него не вышло, и пришлось моей матери на самом последнем сроке вернуться домой, где ее тут же подхватили под белы рученьки и поволокли к Королеве, которая сама приняла у молодой ведьмы роды и ребенка оставила себе. Мать мою отпустили, поскольку и так знали, что далеко она не уйдет, не сможет меня бросить. Вот и бродила она несколько месяцев кряду вокруг дворца, да только внутрь ее больше не пускали, наказали так за то, что она без дозволения Королевы вышла замуж и не хотела возвращаться домой, наплевав на своих сестер и, таким образом, предав их. А потом она вдруг исчезла, но не просто так, даже имя ее, некогда начертанное на столпе мира ведьм, было стерто, что могло означать только одно – больше этой ведьмы не существует. Для мира ведьм моя мать уже давно мертва. Это отец постарался ее вытащить. А вот меня, увы, не смог.

– А почему? – поинтересовалась Демара, только у нее был такой тягучий, чуть низковатый голос.

– Потому что даже я сама не знаю своего истинного имени, – горько усмехнувшись, сказала я и перевернулась на спину.

– Но как же так? – вторглась в мои невеселые думы Анахель.

– Это все Королева. Она заподозрила что‑то неладное и дала мне два имени, одно истинное, которое было вписано на столпе мира, а другое мое имя Фьора, под ним я прожила свою жизнь до побега, – призналась я и закинула руки за голову, уставившись невидящим взором в потолок.

– Фьора? А как же Деаррин? – не унимались девчонки, видимо, им не удавалось справиться с любопытством.

– Так назвал меня отец. Это мое, можно сказать, эльфийское истинное имя.

– Как все запутано, – протянула Демара.

– Не берите в голову, это касается только меня, – усмехнулась я, плавно поднялась на ноги и потянулась, подняв руки над головой, а потом под восхищенными взглядами сестер покружилась, подставив лицо под солнечный свет, приникающий через круглые окна под потолком.