Уроки для волчонка

– Ты сегодня молчалива Сорин, тебя что‑то беспокоит, – при первом взгляде на этого самовлюблённого мужчину вызывает желание нагрубить, он использовал ее, дважды (!) в первый раз как трамплин для собственной личной жизни, теперь как наказание для непослушного сына. Но эти зелёные глаза опушенные густыми ресницами, твёрдый взгляд и дикая харизма вновь захватывают ее в плен рождая новую волну ожидания схватки и в этот раз возможно ей удастся сохранить свое сердце.

– Прошло двадцать лет, тебе наскучили твои бессмысленные романы?

– Ревнуешь? – бровь на холёном богатством лице приподнимается, а улыбка режет холодом, – не ожидал, ты ведь профи, Сорин.

Возвращая фразу сказанную так давно он еще не до конца понимает, что в тот день она разбила не одно сердце, а оба.

– Ты должна это закончить, или Лили умрёт.

– Ты угрожаешь? Мне? Джейд, а ты не боишься? – ее яркие глаза весенней травы загораются золотом, а руки сминают стол в щепки. Ее рычание прерывается не менее громким сзади.

– Джейд пытается помочь мне, не смей угрожать, сестра!

– Лили! – она стремительно бледнеет и падает на пол. – Что с ней?

– Её тело не справляется со старшими инстинктами, она умрёт если ты не займёшь ее место – Сомнения Сорин он добивает тяжелым ударом об стол, – Лили не вынесет бремя старшей волчицы, забери это право, или готовься к ее смерти.

Хруст костей и вой боли разрывает маленькую комнатку, яд старшинства сковывает тело и крушит мечты о счастье. Теперь Лили будет жить, возможно хромать, но жить. Ее взгляд благодарности вновь проходит по телу сестры омерзением к себе.

– Ты всегда был злопамятным, Роберт, но использовать в своей мести сына, не стыдно?

– Это как бить двух зайцев разом. Ты же знаешь, я люблю красивые победы, – он улыбается довольный собой, прекрасно понимая, что прописал послушание в контракте. Вспоминая его пункты Сорин злобно усмехается, послушание действием, но не словом.

– Конечно помню, особенно запомнился твой провал по завершении обучения. Полный зал высокородных гостей и твой папа предлагающий тебе трех невест…

– Заткнись! Не смей говорить об этом!

– Я была так разочарована, ты выбрал то что уже доступно, вместо борьбы за что‑то новое и интересное.

– Я выбрал тебя!

– Нет, ты просто струсил! – в секунду злые глаза оказываются в опасной близости, пальцы смыкаются на подбородке вынуждая принять этот поединок, вулкан страстей зажженный в эту секунду тухнет подо льдом холода, – ты до сих пор не признал свою трусость, и боишься что другие узнают твой секрет. – руки Роберта нежно сжимающие лицо до сих пор спускаются ниже, сжимая горло.

– Не смей говорить о том времени, или я заставлю тебя замолчать, – его тихая угроза сопровождается усилением хвата лишая дыхания и вызывая вспышку гнева. Ее рык рвется из глубины живота рокоча под его пальцами силой, – Сорин?

– Ты угрожаешь старшей волчице, – усиливая эффект она призывает силу, что светится полумесяцем луны в глазах, – я лишь добровольно помогаю тебе, но посмей еще раз напасть на меня и от гнева тебя не спасет ни богатство, ни известность, попробуешь надавить на меня ещё раз и твоё давление оторвёт тебе руки.

Нехотя, но вынуждено Роберт отпускает ее, борясь с инстинктом поклониться, ему не нравится такое положение дел, он лишь хотел отомстить за свое унижение и отказ ему, а в итоге ввязался в игру более высокого уровня.

– Ты не говорила…

– А тебя никогда это и не интересовало. Только ты, была б возможность трахать самого себя ты был бы первым.

– Любопытно, что нарциссизм ты приписываешь мне, а сама никогда не думала о ком‑то кроме себя.

– Как выяснилось молодость слепа, Роберт, сейчас зная все заранее я бы прошла мимо и никогда не посмотрела в твою сторону. – на выходе из его кабинета она испытывает разочарование неужели тот кто занимал все ее мысли так долго эгоист не способный думать ни о ком кроме себя. Не может такого быть. Жалость к себе волной накатывает смывая старые принципы.

– Джеймс, привет, что делаешь вечером? – тишина на обратной стороне заставляет задуматься, но не отступить.

– Встречаюсь с друзьями, в баре Пальма.

– Пригласишь? – от собственной наглости жжет язык, но нужно отвлечься, спасительная встреча с невинным мальчиком будет очень кстати.

– Эм, ну приходи конечно, но помни про обувь, – он недолго молчит и коротко прощается, пока она наслаждается воспоминаниями о том, как Джеймс нёс ее на руках как пушинку, не пытаясь манипулировать или играть. Его чистые эмоции самое необходимое сейчас для запутанных её.

– Как любопытно, она сама позвонила? – его радостные вопли на другом конце трубки слегка раздражают, – и что думаешь, она вдруг решила что ты лучше и бросить твоего отца? Так давай проясним, тебе нужно его уважение или она?

– Она… прости, но она лучшее что я встречал когда‑либо и он отобрал ее у меня! – ауч, но в принципе даже лучше.

– Хорошо, тогда мы пойдём на эту встречу вдвоём и единственное что от тебя требуется быть безразличным к ней.

– Но это невозможно, я только ее увижу крышу снесёт! – отчаяние сквозит в каждой букве отзываясь глупым желанием помочь.

– Тогда чаще смотри на меня… – его тихий вздох рождает решимость, обещание помочь яростную реакцию защиты, – Спироу, готовь фиолетовый наряд, придется принять первую лобовую атаку сегодня.

– Не жалеешь ты себя совсем, Тали‑ но уже понимая о чем идет речь злорадно улыбается, – против такого у нее нет шансов.

Доставая из шкафа совсем недавно подготовленное платье Спироу раскладывает его на кровати, корсет расшитый белыми жемчужинами и легкая короткая юбка спереди закрыта сзади несколькими волнами ткани создавая сказочный эффект, шорты под короткой юбкой надёжность в компании подростков.

– Ты же понимаешь, что для него такой наряд излишний, он и без того не сможет отвести глаз.

– Будь дело только в нем, я бы спокойно надела брюки и широкую блузку, милая.

– Неужели он уже напал на след?!

– Я его чувствую с первого момента появления, но не могу вычислить где он прячется, этот наряд выбьет охотника из сосредоточенности и он начнёт ошибаться.

– Сестричка хитрее лисы, даром что волчица.

– Молчи! Даже упоминание об этом опасно без сил, или ты так устала от меня, что хочешь смерти!? – испуг в глазах сестры неподдельный, их уже вычислили однажды по вскользь брошенной фразе, они обе устали ждать и проигрывать. Скитания в бесконечном хаосе могли сломить любого, даже такую сильную духом как Спироу.

Войдя в холл кафе Тали тут же чувствует несколько пар оценивающих глаз, по‑королевски шикарное платье легко справляется с большинством из них, остальное добивает ее уверенность в себе… и этот взгляд. От такой откровенности даже лед загорается, приходится приложить много усилий чтобы разорвать эту странную тянущую нить между ними.