В деревне случается всякое

Участковый чуть наклонился вперёд и всмотрелся в лицо Михаила.

– Тьфу ты, чёрт! Мишка! – в сердцах проговорил он и сплюнул. – Ты чего здесь? Среди ночи. В таком виде. Пьяный что ли? – он потянул носом.

– Нисколечко, – с нотками обиды проговорил Мишка. – Почему сразу пьяный?

– А чего тогда? – не понял мент. – Чего тут торчишь? Лунатик что ли? Шастаешь в таком виде ночью. Давай, садись в машину, домой ребята патрульные подвезут. Дрожишь же весь, – заключил он, заметив, что Мишку начинает бить мелкая дрожь.

Услыхав про дом, Мишка замотал головой и попятился.

– Нет! Нет! Только не домой!

– А что так? Батя в гости заехал? Нагоняй среди ночи устроил?

– Нет. Батя не заезжал.

– Тогда что? – участковый профессионально пристально посмотрел на Мишку. – Что там у тебя дома? Или кто?

Мишка топтался на месте, не решаясь сказать правду, что произошло с ним дома некоторое время назад.

В открытую дверь машины высунулась голова ппс‑ника и нетерпеливо спросила:

– Антон, ну ты долго ещё там? Меня, вообще‑то, дома ждут.

Участковый обернулся и махнул рукой:

– Езжай, Серёга! Я уже, считай, дома. Сам доберусь. Спасибо, что подбросил.

Голова скрылась, крикнув:

– Ну, давай!

Захлопнулась дверь, машина развернулась и поехала в обратную сторону.

Участковый снял с себя куртку и протянул Мишке:

– На‑ка вот, надень. А то стоишь тут в одних труселях… И пойдём уже. Не хочешь домой, пойдём ко мне. Светка к матери уехала. Я один сейчас. Заодно и расскажешь, что там у тебя случилось.

Мишка согласился. Взял куртку, надел, и они направились в сторону дома участкового.

 

Часть 4

 

Они проговорили до утра. Хорошо у обоих на следующий день был выходной. Мишка сначала долго мялся, не хотел рассказывать участковому, что произошло. И в какой‑то момент даже подумал, что ничего и не было. Просто спросонья мозг дорисовал продолжение сна. Вот и всё. Но Антон сумел‑таки разговорить его, поставив на стол бутыль самодельного вина, и ловко разлив его по стаканам.

– Давай, Миш, выпей чуток. Согрейся, – он взял стакан и слегка коснулся им стакана, предназначавшегося Мишке. Тот нехотя, но всё же тоже взял стакан, отпил немного, хотел поставить обратно, но Антон быстро проговорил: – Нет‑нет, до дна.

Мишка чуть поморщился, вино было довольно кислым, выдохнул в сторону и осушил залпом стакан.

– Вот, молодец, – одобрил участковый и пододвинул к нему тарелку с нарезанным сыром. – Бери. Закуси. И яблочко хошь? – он потянулся к миске полной яблок, взял одно и положил перед Мишкой на стол. – Извини, другого закуся нет. Светка, уже неделя, как уехала. А я сам не любитель готовить.

Мишка, слегка захмелев, хрустнул яблоком. На душе стало теплее. И вообще всему телу. Ночной кошмар стал таять, как утренний туман, и ему вдруг стало даже весело. Сидит с участковым, как с приятелем, попивает винцо, хрустит яблоком с его огорода. Благодать.

– Ну, так что там у тебя стряслось? – участливо спросил Антон, – Чего в таком виде ночью по деревне шастал?

Мишка пьяненько улыбнулся, махнул рукой и нехотя сказал:

– Да ничего особенного, Антон Сергеич. Глупость…

Участковый остановил его жестом:

– Ты это, брось меня по отчеству называть. Давай по‑простому – Антон. А то я стариком себя прям чувствую рядом с тобой. Я ж ещё совсем не старый. Тридцать шесть всего. А тебе?

Мишка смутился:

– Мне‑то? Двадцать три.

– Ну вот, – усмехнулся Антон, – всего‑то тринадцать лет разница. Считай, братан младший. Ну, или племяш, – он слегка стукнул Мишку по плечу, – давай, племяш, рассказывай, – и он снова потянулся за бутылью, и ещё немного плеснул в стаканы себе и Мишке.

Мишка перестал кочевряжится и рассказал всё, в подробностях. Что с ним произошло. И не только с ним, но и с Николаем. Неприменул сказать, что Фёдор считает, что Колька сгинул. И даже рассказал про не то сон, не то явь, как они с Федькой ходили к Эльзе, и та превратилась неожиданно в старуху. Услыхав про превращения Эльзы, Антон не выдержал и рассмеялся.

– Ну, ты, дружище, загнул! – он вытер выступившие на глаза слёзы, – Что вы курите? А? Молодёжь! Может, с проверкой к вам нагрянуть?

Мишка замолчал и недовольно огрызнулся:

– Я вообще не курю. Ничего, – он отодвинул в сторону пустой стакан. – Сначала просите рассказать, что да как? А потом прикалываетесь.

Антон перестал смеяться.

– В первых, не просите, а просишь. Договорились же на «ты». А во‑вторых, реально всё это выглядит смешно. Сам‑то не находишь? Чтоб в наши дни ведьмы какие‑то водились! Это ты переборщил, парень. И потом, – он сделал небольшую паузу и посмотрел, еле сдерживая улыбку, на Мишку, – эка невидаль! Деваха пришла к нему ночью под бок. Радоваться надо, а не бежать, как ошалелый в одних труселях на улицу.

– Боюсь я её, – как‑то весь съёжившись, сказал Мишка. – Стал бояться, после вчерашнего. Раньше – нет. Не боялся ни капельки. Девка, как девка. Странноватая млёхо и всё. А Федька вот боялся всегда. Глазищ её. Как глянет, говорит, аж, мороз по коже. А мне вот совершенно плевать было, какие у неё глаза. Но после всего этого… – он изобразил руками что‑то непонятное, пытаясь подобрать нужные слова, – в общем… Странная она. Точнее – с прибабахом, – потом посмотрел просительно на участкового и добавил: – Сходил бы ты к ней. Проверил.

– Ты в своём уме! – воскликнул возмущённо Антон, вставая, – Что проверил? Что? Зачем к Мишке в постель залезла? Или – почему голая ходишь по своему дому? Знаешь… – он покачал головой, – это ваши амурные дела. И меня сюда впутывать не надо. Сами разбирайтесь.

– А Колька? – не унимался Михаил.

– А что Колька? – Антон снова сел.

– Ну… Куда он делся?