В деревне случается всякое

– Слушай, заморочил ты мне голову совсем. Всё в кучу смешал. И Кольку и Эльзу. Давай так. Если через три дня друг ваш не объявится, приходите, пишите заявление. Будем искать. А насчёт Эльзы… Нарви букет цветов. Сходи к ней. Подари. Ну, или в кино, что ли, пригласи, или ещё куда там. Куда вы сейчас с девушками ходите? – он посмотрел быстро сначала на Мишку, а потом на часы, висевшие на стене, и воскликнул: – Ого! Ну, мы с тобой проболтали. Уж пять утра. Надо хоть чуток кимарнуть. Всё. Аудиенция окончена. Давай, иди домой. А, если боишься, – он чуть улыбнулся и лукаво подмигнул Мишке, – то оставайся у меня. Диван в большой комнате свободен.

Мишка на секунду задумался, а потом решительно заявил:

– Останусь.

Антон опять усмехнулся, мотнул чуть головой, встал и направился к двери. Бросил на ходу, махнув рукой куда‑то в сторону:

– Комната там. Бельё в шкафу. Сам там поищи. А я спать.

Потом обернулся, всё с той же усмешкой добавил:

– Ну и парни нынче пошли… Девок боятся.

Мишка хотел было что‑то возразить, но передумал, да и Антон уже скрылся за дверью.

Он посидел ещё немного, тупо глядя в одну точку, потом встал, придерживая треники, которые любезно выдал ему Антон, когда они пришли, бывшие размера на два больше габаритов Мишки и, чуть шаркая, направился в комнату, на которую указал ему гостеприимный хозяин.

 

Часть 5

 

К своему дому Мишка подходил с опаской. А вдруг его там поджидает Эльза? Он открыл дверь и, стараясь неслышно ступать по половицам, чтобы они не скрипели, вошёл в комнату. Там никого не было. Мишка выдохнул с облегчением – значит, вся эта чушь с Эльзой приснилась.

Он довольный опустился на диван и тут его, как током стукнуло. Диван был собран и застелен покрывалом. Он снова вскочил и уставился в изумлении на диван – как такое могло быть? Он чётко помнил, как проснулся среди ночи, увидел рядом с собой Эльзу, в ужасе вскочил и выбежал на улицу. И он диван в тот момент точно не складывал и не застилал.

Сердце неприятно заныло. Он прислушался. Кто‑то гремел посудой в кухне. «Да что же это происходит в моём доме?» – тоскливо подумал Михаил, готовый вновь бежать на улицу. Он уже собрался осуществить свою задумку, как чётко услыхал у себя за спиной голос матери:

– Миша! Это ты? Пришёл?

Он обернулся. Мать стояла в проёме двери кухни с полотенцем в руках и удивлённо смотрела на сына:

– Ты чего это в таком виде? Что за штаны на тебе? И куртка? С чужого плеча. И где ты был? Я приехала утром. Диван не застелен. Вещи разбросаны. Окно нараспашку. Что случилось?

Мишка провёл рукой по лицу, снова посмотрел на мать и обессилено опустился на диван.

– Мама… – тихо сказал он, – слава богу, это ты.

– Я, конечно же! – воскликнула, ничего не понимая, она. – Кто же ещё?

Мишка неопределённо пожал плечами и махнул рукой.

– Да так… Вдруг, батя?

Мать вскинулась на него:

– Этого ещё не хватало! Чтоб он сюда притащился! Мало нам с ним проблем было? Нет уж, уволь меня, сынок, от таких посещений, – она возмущённо посмотрела на сына и скрылась в кухне. Уже оттуда крикнула:

– Голодный? Омлет приготовить?

– Да, приготовь, – отозвался Михаил и попытался отогнать от себя дурные мысли. Но они почему‑то не отгонялись. Ночные события, связанные с диваном, без конца лезли в голову.

Он встал, выругался сам на себя за слабовольность, и стал переодеваться. Натянул джинсы и футболку, потом подошёл к ведру с родниковой водой, что стояло на лавке при входе в дом, зачерпнул ладонями прохладную воду и плеснул себе в лицо, пытаясь очухаться, потом пригладил рукой всклокоченные волосы. После всех этих процедур глянул на себя в зеркало. Волосы всё равно торчали в разные стороны, как попало, а лицо было осунувшимся. Он плюнул на ладошку и попытался ещё раз пригладить волосы.

Позади раздался голос матери:

– А расчёску взять не дано?

Мишка обернулся. Мать улыбалась и протягивала ему расчёску: – Какой же ты у меня ещё мальчишка! Стоит матери в командировку уехать, и всё. В доме полный кавардак.

– Да не кавардак вовсе, – возразил он, беря расчёску и проведя ей по волосам. Он понемногу приходил в себя. Потом взял треники участкового и стал засовывать их в пакет.

Мать кивнула на пакет.

– Что за штаны у тебя? Явно, не твои.

– Не мои, – подтвердил Мишка, – участковый одолжил. Верну при случае.

Мать удивлённо вскинула брови:

– Участковый? Ты натворил что‑то?

Мишка поспешил её успокоить:

– Ничего не натворил. Просто было холодно на улице, вот он и дал мне свои треники.

– Холодно на улице? – ещё больше удивилась и уже не на шутку разволновалась женщина. – А ты что ли без штанов на улице был? Миша, ты меня пугаешь. Говори, что случилось?

Мишка совсем не хотел рассказывать матери про свои ночные приключения, но и придумать какую правдоподобную историю, взамен того, что было, тоже не мог.

Она смотрела на него в ожидании. Мишка подумал ещё какое‑то время, почесал в затылке и решил всё рассказать. Всё, как было. Начиная с Фёдора и Кольки, его пропажи, и заканчивая Эльзой. Хотя, какая связь между всеми этими событиями, он понять не мог, но чувствовал теперь, так же, как и Фёдор, что связь эта всё же есть.

Мать выслушала его очень внимательно, а потом задумчиво сказала:

– Я тоже замечала, что эта девушка, Эльза, весьма странная. Живёт одна. Где её родители? Ну, или родственники какие‑нибудь? Никто толком не знает. Всех сторонится… – она помолчала немного, хмыкнула, а потом продолжила:

– Но вот, чтобы так, взять, ночью, залезть к парню в постель?.. Такого я и представить не могла. На потаскушку она не похожа. И при чём здесь она, и исчезновение Коли? – она непонимающе посмотрела на сына. – С чего Фёдор это взял?

– Да не знаю я, мама! – воскликнул Мишка. – Что‑то непонятное стало твориться у нас тут. Это факт, – и вдруг без паузы, с досадой, сказал:

– Ну вот… Омлет остыл совсем, – он поковырял в тарелке вилкой и отложил её в сторону.

– Сейчас разогрею, – мать быстро встала и сунула тарелку в микроволновку, – Но история, действительно, странная, – продолжила она, – Не только сама эта девушка. Всё странно. Надо бы понаблюдать за ней…

Микроволновка пикнула и мать снова поставила тарелку перед Мишкой: