В Китеже. Возвращение Кузара. Часть 2

– А парацетамол не такая уж и гадость, оказывается. Знаешь же?

Глефов хмыкнул и нехотя отпил глоток жижи.

– Ну не, – пробормотал он, поморщившись, и приподнял голову. – А когда растолченная таблетка с водой смешана? Еще хуже!

– Это да. Или если проглотить не удастся, таблетка размокает и в горле застревает, – усмехнулась Маринка и отпила сразу несколько больших глотков действительно не настолько противного зелья. Густого, как сироп, с горчинкой и привкусом коры и земли. – А обезболивающее в сиропе пробовал?

– Кайф. Особенно клубничный. Но у нас они появились уже тогда, когда мне по дозировке не подходили. Только сестренке еще можно было пить.

Дверь в приемную снова распахнулась и к ним влетел Алекс. Посмотрел на Маринку, на Глефова, выдохнул и воскликнул:

– Что с вами?

– А вы что тут забыли, гимназист? – раздался голос знахарки, она вышла из комнаты с пустой пробиркой в руках. – Тоже голова?

– Да! Ужасно! Умираю! – воскликнул он и плюхнулся на кушетку рядом с Жориком. Больным Алекс не выглядел. – Так что с ними, вы уже узнали?

В открытый проем распахнутой двери заглянул Сережа, но так и остался в дверях, нерешительно косясь на хозяйку кабинета.

– Подождите. Одни анализы закончу, потом вами займусь, – ответила она и снова скрылась в отдельной комнате. Видимо, лаборатории? Или процедурном кабинете? Как они тут в Китеже называются‑то.

– Так что с вами? – зашептал Алекс, подавшись одновременно к Маринке и Глефову. Волнение у него начало спадать. – У обоих голова? Прям одновременно?

Маринка потерла тыльной стороной ладони лоб и пожала плечами:

– Я проснулась уже с болью, до тренировки так и не дошла.

– Я дошел, – хмыкнул Глефов и принялся допивать зелье.

– Ага, дошел! – скептически воскликнул Сережа, так и не переступая порога. – Дополз скорее, – и передразнил. – Со мной все в порядке! Только не в лазарет! Не хочу пить жижу!

– Так, господа! – снова появилась знахарка, она строгим взглядом обвела всех собравшихся. – С кем ссорились в последнее время?

Маринка потупила взгляд, заметила, что и Глефов также уставился в пол.

– Друг друга проклинать не пытались? – строго произнесла знахарка, переводя взгляд с одного на другую.

Маринка подняла уже меньше ноющую голову и замотала головой.

– Я? Проклинать? Да ни за что! – воскликнул Глефов.

– Это их прокляли, получается? – встрепенулся Алекс. Маринка не видела его лица, но хорошо представляла, как загорелись его глаза.

– Попытались, – знахарка прищурено посмотрела на Алекса, будто подозревала в преступлении его. – У обоих сильная сопротивляемость к ментальной магии, проклятие не сработало. А боль – побочный эффект.

– Лихо! Сопротивляемость к ментальной магии! У обоих! Вот это да! – воскликнул Алекс, как будто знахарка сказала что‑то исключительное. Но откинул отросшую челку со лба и сдержанным голосом спросил: – А вы можете узнать по анализам, что это за проклятие? Можете попробовать? Темное или светлое? Это может помочь установить узкий круг подозреваемых.

Маринка улыбнулась – Алекса опять понесло в расследование. Заметила, что и Жорик, ой, Глефов, смотрит на друга с усмешкой.

– Ну, а куда я денусь? Большинство проклятий – преступления, – покачала головой Татьяна. – Вот вечно тут напроклянете друг друга какой ерундой, а мне отчет по каждому анализу полицейским надзирателям писать. Результаты к вечеру будут. И хоть бы кто обереги носил! Расслабились! Вам, магам и волшебникам, у ведьм и колдунов поучиться стоит. Хотя и те теперь защитных оберегов не носят. Не удивлюсь, если еще и волосы с расчески выбрасываете, – устало покачала она головой. – А потом носитесь: меня прокляли.

– А что «мы не носим»? Вы тоже не носите, хоть и ведьма! – вставил Алекс.

– Мне‑то что. Кому меня проклинать? А у вас, гимназистов, вечные войны. Следили бы за безопасностью, и голова бы не болела. Это же обыкновенная гигиена для каждого ведича! Глефов, Кирпичникова – свободны. От уроков тоже. Барышня, если снова голова разболится – заходите за новой порцией зелья. Сейчас вам клеща принесу, – обратилась она к Алексу.

– Голова у меня уже прошла, – он первым вскочил с кушетки и мигом оказался за дверью. – От голода, наверняка, болела. Идемте есть уже.

Знахарка покачала головой, отвела от них взгляд, остановилась на Сереже:

– Вы как? Терапия работает?

– Все хорошо, – Сережа отчего‑то покраснел и поправил очки.

– Терапия? – уточнил Алекс, пристально посмотрел на Серегу и направился к выходу. – А у тебя‑то что?

– Так, – протянул он, попятился, освобождая дорогу. – От хронических… ангин. Я же часто болею. Вот, для иммунитета.

– Иммунитет невозможно повысить ни одним зельем, – подал голос пободревший Глефов. Маринка и сама заметила, что спицу из головы наконец‑то вытащили. – Ни знахарским, ни у неведичей. Все маркетинг. Спортом надо заниматься больше и на воздухе гулять.

– Ну вот, а я тренировку как раз пропустил вместе с вами, – смущенно протянул Сережа.

– Значит, после завтрака идем гулять, – предложил Алекс. – У вас двоих врожденная сопротивляемость – ну надо же! А без нас уроки как‑нибудь проведут, да, Серега?

– Нет, мне нельзя пропускать, – покачал головой он.

– Родители, да? – кивнул Алекс. И повернулся к Маринке, – А ты? Ты‑то будешь пользоваться законным прогулом?

– Сегодня же новая тема по физике, и по заклинаниям новый блок. Пропущу – потом нагонять вечность буду, – затрясла головой Маринка.

– И чего эти волшебники какие правильные? – усмехнулся Глефов. – Я за здоровый образ жизни, идем гулять.

– Ну хоть один нормальный человек! – растянулся в улыбке Алекс. – О! Или в приставку к тебе, да?

– Это даже лучше, – воодушевился Глефов. – Но после еды.

– Однозначно.

Алекс с Глефовым ускакали вперед, Маринка с Сережей брели позади. Голова прошла, дышалось легче. Но Маринка так легко не успокоилась: ссорилась она только с Глефовым. Кто еще ее мог попытаться проклясть?

Навстречу попалась Эльвира, в сопровождении своей свиты. Она приветливо улыбнулась Маринке и помахала кончиками пальцев. Маринка кивнула ей в ответ.