Вера: не Вера
Вера стиснула зубы.
– Мне с тобой надо было посоветоваться. Только с тобой! Что здесь непонятного? Доказательств нет: я не могу ничего предъявить, но все указывает на Канарейку.
– Да что она сделала? – удивленно вытаращилась Маша. – Если бы Алиса предложила встретиться без тебя, я бы поступила точно так же.
Вере казалось, напротив сидела не подруга, а какая‑то ведьма. Ее волосы цвета молочного шоколада сейчас были мокрыми и казались черными. Веру бесило каждое движение ее наглой предательской рожи.
– Сначала я думала все из‑за этого приложения, – начала было Вера, сдерживая гнев всеми силами, но тотчас же остановилась: в ухе со стороны воспаленного глаза что‑то болезненно щелкнуло, а потом в голове раздался оглушительный звон, на который среагировали барабанные перепонки. Вера наспех сняла очки и схватилась за голову.
Маша взволнованно сыпала вопросами:
– Что с тобой? Что такое?
Вера не смогла ответить. Маше ничего не оставалось, как захлебываясь от эмоций, беспомощно пытаться достучаться до подруги.
– Взбесила меня, что‑что, – спустя какое‑то время передразнила Вера, не поднимая головы.
Когда боль стихла, она мысленно решила, что с воспаленным глазом лучше не шутить. Если раньше он чесался, то сейчас она чувствовала жгучую резь. Вообще‑то, врач заверил, с глазом все нормально, выписал лекарства и отправил домой с тем, чтобы Вера побыла на домашнем режиме три дня. А затем вновь пришла на прием; если, конечно же, не будет ухудшений.
Вера открыла глаза и медленно подняла голову. От насыщенности ярких красок стало не по себе. Она потянула руку в сторону очков, чтобы вернуть спокойный зеленый мир, но и сквозь пелену увидела, как к ним, виляя бедрами, приближалась Алиса. Благодаря ярко‑желтой укороченной куртке и ее любимым синим джинсам клеш, из‑под которых выглядывали ботинки на массивной платформе, перепутать ее было невозможно.
– Счастливо оставаться, – процедила Вера и, кинув на Машу укоризненный прощальный взгляд, направилась к лифту.
– Да, стой ты, – умоляюще крикнула вслед Маша.
Вера выкинула вверх средний палец, потом наступила на собственные шнурки, налетела на кого‑то мужчину, еле устояла на ногах. Все как обычно.
Позади окликали уже два голоса.
Засада какая‑то, к тому же она оставила очки на скамье. Там же такие хрупкие стекла, и оправа только снизу, верх совершенно не защищен – наверняка кто‑нибудь из посетителей раздавит их своей задницей или нечаянно опрокинет на пол, – думала она на бегу. И на улице дождь, а у нее не было зонта.
Из‑за переполняющей обиды начал слезиться правый – здоровый глаз. От злости хотелось разнести все вокруг. Выпрыгнуть бы из собственной шкуры, заорать от отчаяния, сделать хоть что‑нибудь, чтобы спустить пар.
Вера вызвала лифт. Она вглядывалась в мигающие сверху цифры и молитвоподобно бубнила: «Быстрее же! Ну давай».
Когда двери наконец приоткрылись, Вера заглянула внутрь и выдохнула с облегчением. Ее встретило собственное неприветливое отражение в зеркале. Хотя бы не придется тратить время на правила этикета. Ей так и не удалось вспомнить, кто кого пропускает: те, кто входят или те, кто выходят. Кабина, к счастью, оказалась пустой. Не придется сгорать от стыда и прятать глаз.
Быстро заскочив внутрь, Вера принялась ритмично вдавливать кнопку закрытия дверей. Два треугольника, направленные друг на друга острыми углами, вспыхнули холодным белым светом. "Давай же!"
К лифту приближалась пышнотелая женщина с пунцовыми пятнами вместо щек: в одной руке она держала огромный пакет с покупками, в другой тащила за собой девочку лет четырех, которая истошно орала на весь торговый центр. Люди возмущенно осматривали их и недовольно отворачивались. Женщина громко и жалобно попросила придержать дверь, но Вере было плевать. Она была готова разрыдаться и хотела побыть одна. Еще не хватало, чтоб подруги успели догнать ее из‑за приступа вежливости перед какой‑то незнакомкой.
Двери шумно закрылись. Вера спряталась в углу. На душе стало еще тоскливее. Будто она разом испортила жизнь и этому ребенку, и этой женщине. На помощь сразу же пришел внутренний голос. Он нашептывал, что маленькая девочка, разглядев ее ужасный красный глаз, обязательно бы испугалась. И тогда бы ее мамаша ни за что не остановила истерику еще дня три. Очки‑то остались на скамье.
Вера чувствовала себя отвратительным, страшным монстром и внутри, и снаружи. Однако, почти сразу ощутила, что в кабине было душно. Даже чистая совесть не стоила того, чтобы тесниться здесь с кем‑нибудь еще – и она мысленно простила себя.
Лифт начал движение вниз.
Резко бросило в жар. По спине водопадом скатились капельки пота, все же снимать куртку было уже поздно. Как только она окажется на первом этаже, сразу же помчится к выходу на улицу.
«Двойное предательство, – подумала Вера. – Может, они изначально были в сговоре? Ну конечно! Сидят сейчас и ржут надо мной».
Вера всегда была третьей подругой. Алиса и Маша жили в соседних подъездах и познакомились задолго до того, как все они оказались в одном классе. В парке на аттракционах, в автобусе – вот, где проверялась их дружба. Там, где коварно поджидали парные сидения. Там Вера всегда понимала свое место. В остальное время дружба ее устраивала. Конечно же, не считая шуточек про опоздания.
Во внутреннем кармане куртки завибрировал телефон.
«Даю руку на отсечение, что звонит одна из этих стерв», – мысленно проскрипела Вера.
Она приложила ладонь к одной из боковых стен лифта. Не нагрета ли она? Судя по температуре в кабине, она спускалась по шахте, объятой пламенем. Никакого другого объяснения не было.
Металлическая стена обдала приятной прохладой. Вера даже прикрыла глаза от удовольствия. Блаженство. У нее совсем не оставалось терпения, чтобы переварить все, что случилось за последние дни. Она была сплошным комком нервов.
Как же все надоело!
Вера моментально почувствовала – жар исходил снизу. Придерживаясь за стену, скользнула вниз и прикоснулась к полу, усеянному следами грязной обуви. Но и он был холодным. В отличие, от ее собственных кроссовок, которые случайно задела кончиками пальцев. В ту же секунду, как она это почувствовала, раздался сигнал о прибытии. Лифт остановился на втором этаже. На электронном табло приветственно замерцала цифра «два».
Переполняемая возмущением Вера сделала шаг в сторону. Сейчас кто‑то все‑таки нарушит ее покой. Казалось, она скажет что‑нибудь вслух. Неужели, так сложно спуститься на первый этаж пешком? Но тут же осеклась, люди могли поехать выше или, еще хуже, какая‑нибудь мамочка вкатит коляску или войдет потный мужик с огромной негабаритной покупкой.
– Что ж, любуйтесь, – буркнула Вера сквозь зубы, пока двери не разъехались и демонстративно повернулась спиной.
