Верея

Сейчас я лишь наблюдаю и получаю удовольствие от того, что было создано мной, моей семьёй. Тогда, когда всё было в настоящем времени, я действительно считала, что всё вокруг это лишь условия. Мне казалось, что этот мир – моя комната с игрушками и ни о чём не беспокоилась. Всё это из‑за того, что не ценила и не представляла, что могу потерять что‑то. Мне никогда не был дорог кто‑то кроме родителей, и по этому я не придавала много значения Болотной горе, её жителям. Это были дорогие игрушки, которыми было позволено играть. Но всё изменилась в мгновение. Однажды я просто на просто осознала, что в моих детях течёт кровь, в их телах бьются хрупкие сердца и они нуждаются во мне. Они меня любили.

– Это Журри, – тихо произношу, лёжа в постели без сил после родов.

Они не хотели оставлять меня ни на минуту, словно щенки, сонно лежали в ногах, когда принесли дочь. Все трое резко подняли головы и слипающимися глазами уставились на младенца. Самбор и Волибор быстро подскочили и начали рассматривать сестру, задавая миллион вопросов.

– Ты стал совсем взрослым, Самбор, – произношу вяло, поражённая его неожиданно вспыхнувшей в глазах заботой. – Теперь ты знаешь, что нужно делать с теми, кому нужна помощь? Посмотри на меня, сын. Скажи, что хочешь делать для любимых?

– Защищать, мама, – произнёс он тихо. – И даже тех, кому помощь не нужна. Это ведь верные мысли?

По щекам потекли слёзы. Мне показались эти слова очень трогательными. Но в тот момент я просто даже не понимала, как много Самбор имеет в виду и насколько он стал похож на меня. Где‑то глубоко в душе родился страх и непонимание по отношению к словам сына. Я долго смотрела в его неморгающие глаза, которые изучали младенца, и прижимала к себе ближе Журри. На мгновение меня посетил ужас.

Оба мальчика легли со мной рядом и проспали так весь день. С тёплым умилением я наблюдала, как Унгал тоже сдался и угодил в плен сна.

Моя семья – это великий дар тех, кто тоже стремился стать родителями, но не смог. И я оценила их волю. Это больше, чем когда‑либо ждала и не знала, что этот путь будет спасительным. В день рождения Журри я лишилась иллюзий и игровой комнаты, а взамен обрела реальность, в которой теперь было сложно существовать и не бояться.

Малышка Журри росла в ласке и заботе не только родительской, но и братской. Она унаследовала от меня магию, которая расцвела очень рано, и украла у девочки глаза, превратив их в две сверкающие, озаренные солнцем луны. Где бы она не прошла – пели птицы, и светило солнце, люди улыбались, а сама малышка источала изящество и природную грацию. Она была нашим хрупким, ярким лучом света, который снизошёл на гору болотного народа и никогда не переставал светить, греть. Я любовалась ей, словно чудом, и не могла представить, что Журри уготовано столько испытаний.

Наше счастье продлилось не так долго, как хотелось. Однажды у горы появился коротышка без ноги в обществе пары десятков людей с оружием. По моей просьбе Унгал впустил их в город и принял в замке. Я чувствовала, что в этом маленьком человеке есть магия и большая сила, знания. Он принёс мне в дар книги и семена редких цветов. Я очень удивилась, ведь это семена травы, которая не растёт на этой земле. Очевидно, что это был подарок. Божественный подарок. Выходит, этот низкий человек как‑то связан с верховным богом? Неужели мы скоро встретимся, и у меня будет шанс поговорить с ним? Не то чтобы мне хотелось вымолить прощение и снова начать просить о возвращении домой. Нет. Мои цели уже кардинально другие.

– Я лишён манер, господа. Поэтому заранее прошу прощение, – произнес карлик, опираясь на кривую трость.

На моих руках сидела малышка Журри в детском пышном платьице и весело болтала ногами. Рядом Волибор приветствовал гостей высокомерным и серьёзным видом, от которого мне всегда было смешно. Его золотые волосы идеально уложены, и к своим десяти годам он слишком сильно желал производить хорошее впечатление. Самбор ушёл еще утром из замка. Это слегка беспокоило. Без сомнений, я смогу защитить всю гору, но что‑то тревожно щекотало горло. Сильный поистине силен лишь тогда, когда умеет сомневаться и не ведёт себя слишком самонадеянно.

– Прекрасное дитя, – произнёс коротышка, представившись Гувером Рогнед. – Невероятная сила, потрясающее количество маны. Неудивительно, что она ваша дочь. Дочь…

– Вы за этим сюда прибыли? – громко произнёс Унгал, отчего я успокоительно тронула его за плечо.‑Или вы настолько наивны, что думаете, мы рады вас видеть? Я понятия не имеею, кто вы, и не думал о том, чтобы найти возможность познакомиться! То, что сейчас вы находитесь в замке – это снисходительность и благоскронность королевы. Не более!

Он был стеной, сильным и прочным правителем. Каждый раз удивляюсь его воле и смелости, он тот самым мужчина, который больше делает чем говорит и превращается во что‑то мягкое, гибкое находясь наедине с семьей. Унгал никогда не рассказывал о своём прошлом, он был скорее слушателем. Не могу сказать, что я была с ним максимально откровенна и рассказывала абсолютно всё. Мы оба понимали, что в рамках земного существования наше счастье очень хрупкое и не стоит на месте. По этому оба стремились вперед и прятались от надоедливого прошло, хотя втайне блуждали по его руинам в одиночестве, не подавая вида.

– Я лишь хотел сделать комплимент, – улыбнулся Гувер и переступил с одной ноги на другую. – Но вы правы, мы здесь не за этим.

– Ближе к делу, – пробормотал Унгал, не сводя глаз с незваного гостя.

– Мы в пути много дней. Я надеюсь, вы оцените старания и не станете сердиться. Конфликт – не входит в наши планы. А значит, я не намерен сделать что‑то что могло бы навредить вам и вашим детям, всем жителям горы.

Унгал нахмурился.

Я ощущала его настроение. Он всегда был таким. Чужим не доверяет и в авантюры не лезет. Живёт ради нас и своего народа, развиваясь внутри страны, а не за её пределами. Ему не было нужно говорить с чужеземцами. Никогда не пытался казаться мягким и добрым ни для кого, кроме нас с детьми. Как король считал своей обязанностью быть таким.

– Конечно, – вмешиваюсь, поглаживая Журри по колену. – Мы предоставим вам ночлег, но после того, как вы огласите цель вашего визита. С чем бы ни прибыли – вы должны отдохнуть!

Я наградила гостей улыбкой, ведь сама не понаслышке знаю, каково это – чувствовать себя в чужом краю. От них пахло морем и ветром. Стремительным, свободным, который раздувает паруса кораблей и несёт их вдаль. Одежда покрыта разводами от солёной воды. Должно быть, они попали в шторм по пути на гору. Значит, прибыли из‑за моря, а не с берега. Было бы очень любопытно услышать об их связи с богами. Гувер Рогнед – первый человек, с которым я встретилась на континенте, который имеет какое‑то отношение к Правь.

– Да, – согласился он. – Но предпочёл бы говорить не в присутствии детей. Вы позволите?

Это задело и насторожило одновременно. Мои дети слишком прекрасны, чтобы прятать их. На тот момент я относилась со слепой любовью к ним, из‑за чего впоследствии совершила ошибку. Хотя это даже сложно назвать ошибкой.

– Волибор, – обратилась я к сыну. – Забери Журри и найдите Самбора. Передай брату, чтобы не покидал замок без спроса и не оставлял вас одних.

Я взмахнула рукой и детей поглотил туман. Через секунду они исчезли, оставив после себя лишь легкий аромат беспокойства и любопытства.

– Ну и? – произнёс Унгал, а я расправила уставшие плечи.