Влюбленный игрок

– Вор вора ловит. Слышал такую поговорку?

– Покорно благодарю, – сухо отозвался Морган.

Моррисон отмахнулся:

– Ты понимаешь, что я имею в виду. Если бы я считал тебя нечестным человеком, то никогда не предложил бы тебе эту работу. Но тебе знаком игровой бизнес и есть кое‑какой опыт по части продажи лотерейных билетов.

Морган задумался. Что и говорить, идея была заманчивой. Его привлекал элемент риска и опасности.

– И что именно я должен искать? – поинтересовался он. – Факты, уличающие «Юнион кэнел» в мошенничестве?

Моррисон отрицательно покачал головой:

– Нет, гораздо серьезнее. Мы хотим доказать, что большинство, если не все лотерейные компании в фонды каналов – или откровенные жулики, или просто бесполезные организации. Конечно, нам нужны веские улики против «Юнион кэнел», но если, кроме этого, ты ничего не раскопаешь, компания начнет вопить про деньги налогоплательщиков, которые были потрачены только на то, чтобы их дискредитировать.

– Чтобы найти все эти доказательства, нужно время. Придется много ездить, вращаться в кругу работников каналов, причем всех каналов, а не только Пенсильвании.

– Да, я хорошо осознаю это, Морган. Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы у тебя было столько времени, сколько нужно. Я твердо решил стереть это грязное пятно с лица нашего великого штата Пенсильвания и не отступлюсь, даже если придется положить на это остаток моей жизни. – Дядя повысил голос и встал в позу, как будто ораторствовал перед публикой.

Увидев это, Морган слабо усмехнулся.

– А что, если так долго ты не удержишься в легислатуре? – спросил он.

– Удержусь! – убежденно сказал Моррисон и тут заметил усмешку Моргана. Он смущенно улыбнулся. – Я чересчур разошелся, да? Но что делать – политик везде политик, даже дома, в кругу родных и друзей. А насчет легислатуры: я буду работать там столько, сколько сам пожелаю. Прости за нескромность, но я пользуюсь большой поддержкой избирателей. У другой партии практически нет шансов на победу. Зная это, они даже не пытаются меня обойти, а когда подходит время выборов, попросту выставляют против меня символического кандидата.

Манеры дядюшки опять стали несколько помпезными.

– Стоит мне только захотеть, и я буду губернатором – как нечего делать!

– Да, я читал об этом в газетах. А почему бы и нет?

– Слишком большая ответственность и слишком пристальное внимание публики. Человек в губернаторском кресле всегда под прицелом любопытных взглядов зевак. Он может не сомневаться – где‑то на него наведен телескоп, и какой‑нибудь ловкий проныра продает билеты желающим поглазеть на живого губернатора – по центу за просмотр. За годы работы в легислатуре я утвердился в верхах и теперь стал почти так же влиятелен, как губернатор, и при этом избежал ненужной открытости. Но ты не ответил на мой вопрос, племянничек. – Моррисон остановился прямо перед Морганом. – Ты согласен на эту работу?

Морган помолчал, взвешивая свой ответ, потом сказал:

– Что ж, звучит заманчиво. Думаю, можно попробовать. Но предупреждаю: тебе придется проявить терпение. Мне нужно сначала научиться. Раньше я никогда не занимался расследованиями. Моя работа будет достоянием гласности?

Моррисон покачал головой:

– Об этом будем знать только мы и еще несколько человек из моих служащих – это люди, которым я полностью доверяю.

– Ладно, тогда я согласен, дядя Шерман. Морган встал.

Просияв, Моррисон шагнул к племяннику и пожал ему руку, другой рукой похлопав по плечу.

– Удачи тебе, Морган! Но предупреждаю – будь осторожен! Найдутся мерзавцы, готовые перерезать тебе горло, если узнают, чем ты занимаешься. И насколько я знаю жизнь на каналах, там полно таких мест, где прирежут только ради того, чтобы отнять кошелек.

Два месяца спустя Моргану довелось припомнить напутственные слова дяди.

К этому времени он успел побывать на нескольких каналах, самым главным из которых был, разумеется, Эри – венец каналостроения. Морган Кейн ходил по грязным пивным, мелким очагам греха, разврата и преступности, умудряясь при этом остаться целым и невредимым. Что ж, в конце концов Моргану было не привыкать: он уже насмотрелся на жизнь в самых худших ее проявлениях в притонах на берегах Миссисипи и в бедных кварталах Нью‑Йорка. Правда, попав в так называемый Сайд‑Кат, он понял, что таких грязных ублюдков, как жители этого местечка, ему еще встречать не приходилось.

Жизнь в Сайд‑Кате не стоила ни гроша. Там могли убить человека только ради того, чтобы снять с него одежду. Морган знал, что бродить в таком месте ночью было непростительной глупостью, но ему хотелось знать, сколько грязных денег тратили пьяницы, бандиты и шлюхи Ката на лотерейные билеты. По его наблюдениям, Кат буквально кишел продавцами лотерейных билетов, и у всех шла бойкая торговля. Даже самые опустившиеся алкоголики и старые щербатые проститутки каким‑то образом изыскивали деньги на то, чтобы купить лотерейные билеты или вступить в долю с другими. Лотерейный билет компании «Юнион кэнел» стоил пять долларов, но чтобы бедняки тоже участвовали в розыгрыше, билет делился на восемь частей, и человек мог купить одну долю билета за шестьдесят три цента.

Извечная погоня за золотым тельцом, невесело думал Морган.

Ночь застала его в Сайд‑Кате одетым в дорогую одежду и с ранцем в руке. Он приехал в Кат утром на пассажирском пакетботе и пробыл там весь день, только сейчас выяснив, что после наступления темноты ни одно судно не рисковало останавливаться в этом ужасном месте. Оставалось одно из двух: либо ночевать в Кате, либо идти пешком. Морган решил идти, выбрав, как ему показалось, меньшее из двух зол.

Он шел быстро, с опаской поглядывая по сторонам, и вскоре выбрался из Ката на главный канал. Думая, что теперь он в безопасности, Морган позволил себе слегка расслабиться и сбавил шаг. Пройдя совсем немного, он наткнулся на бандитов, которые тихо, как привидения, вынырнули из густого тумана. Застигнутый врасплох, Морган растерялся и не смог справиться с нападавшими.

Благодаря своевременному вмешательству Кэтрин Карнахэн он вышел живым из этой переделки. Но ранец пропал. Морган не сомневался в том, что его украли бандиты. В ранце было мало ценного для воров: смена белья, носки, бритва, кружка, кисточка для бритья и прочие мелочи. Но там лежал еще и дневник, куда Морган записывал свои наблюдения за работой лотерей на каналах. Если кто‑то прочтет эти записи и поймет их значение, Моргану несдобровать: в дневнике стояло его имя. Если бы Кэт не нашла его часы, он мог бы взять себе другое имя, но теперь было поздно – она наверняка заподозрит неладное. Морган был немного знаком с жизнью каналов и судовождением, так что и в этом ему пришлось обмануть Кэт.

Но одно он решил твердо: надо как можно быстрее купить другую одежду, более подходящую для работника канала, и никогда в жизни не соваться в такое место, как Сайд‑Кат, прилично одетым.