Враги-Друзья

Август будто отключился на время, и, возвращаясь в реальность, слегка приуныл, смиряясь с действительностью, а глянув на время вовсе взволновался, побежав принимать душ. Время было 13:23, а ему нельзя было опаздывать, – рабочие порядки. Первый день стажировки (если бы его кандидатуру утвердили) в брокерской компании и тысяча вопросов в качестве инвестирования: единственное что беспокоило Августа в собеседование. Плохая осведомленность об экономике ввиду самой слабости экономики России, идеализирующей отечественную биржевую игру с профессиональной, строящейся веками культуры делово‑финансовых отношений на Уолл‑стрите, – вызывало в Августе сомнение, по поводу правильности преподнесения информации в отношении пропаганды в народ инвестирования. Любой коммерческий банк предлагал свои услуги брокерства, и каждому банку – безоговорочно, и нет сомнений – представлялось, что это у них самые выгодные инвестиции, – и советы по правильному вложению в ту или иную компанию только у них. Многие не понимают – это всего лишь выгодный ход ради наживы, – банкиры спят и видят, как с процентов по сделкам и накрученным ценам, деньги падают к ним в засаленные карманы – со звоном и без него – в виде реального кэша, а не воздуха, с которого обыватель может, якобы, хоть что‑то заработать. Заработать‑то можно, но необходимо знать все тонкости, хитрости и спекулятивные изысканности в инвестировании. Горько, но это факт.

Вот почему Августу было сомнительно доверять разрекламированным банковским организациям, трейдинговым компаниям и прочим халтурным ведомствам вещающих на всеуслышание, кто может являться мастаком своего дела. Одно он знал точно, – своим знаниям и осведомленности не изменять, прибегать к самопознанию – используя литературу просвещенных ученых людей, черпая опыт продвинутых иноваторов, а не прославленных лгунов, конечно, уповая на свое умение развивать и развиваться, руководствуясь истинными законами вселенной. Августу предпочиталось изучать художественную литературу, например: Теодора Драйзера, – хоть и не довелось, пока, добраться до «Финансиста» (как раз опытного афериста в финансовой сфере, что априори абсурдно, когда осуждаешь вымогательскую деятельность нашей страны); неповторим был Френсис Скотт Фицджеральд со своим произведением искусства – хоть многие и не признавали это шедевром – «По эту сторону рая», где трепет неопределенности перед концом юношества заставляет видеть в белом свете бездарность отношений между людьми и коварство преподносимых поступков человеческим отрепьем: с этим несогласна бунтующая кровь юноши. Пожалуй, эти книги в меньшей степени давали особое просвещение для раскрытия обличия свирепости и жалкости людского отродья, стремящегося любыми способами заманить в западню и обобрать до копейки, но были достойными для изучения человеческой души, которой движет не всегда благоразумие и определенность.

Находя любую информацию про выгодные вложения, он часто сталкивался с банальными лозунгами на интернет‑сайтах, в которых уповали на то, что с ними вы будете зарабатывать миллионы, – зарабатывать будут только они. Август понял всю прелесть лихой раскрутки на деньги после неоднократных звонков из «трейдинговых фирм»:

– Алло, – протяжно‑милым голосом лепетала женская особа на противоположном конце линии, – вас зовут Август?

– Что, еще раз? – сперва, не расслышав, спросил Август.

– Я говорю с Августом?

– Пожалуй, что так, – с неким напряжением отвечал он.

– Могу я задать вам несколько вопросов?

– Например, – с недоумением и недоверием отвечал юноша.

– Вам знакомо что‑либо про инвестиции и биржевый рынок?

Бинго! Появился интерес развить диалог и слегка поглумиться над бесстыдной врунишкой. Хотя, к таким ответам Август приходил не один раз, общаясь с подобными навязчивыми людьми – редко это были, конечно, аферисты: некоторые предлагали услуги своих сотовых операторов или банковских обслуживаний. Но теперь все было иначе, он был уверен, и не боялся ни в чем отказать, – как и в памфлете: ему было приятно высмеять и вывести на чистую воду.

– Да, знакомо.

– Какой доход в месяц вы получаете в процентах?

– Пятьдесят процентов, – как отрезал.

– Простите, сколько? Я не расслышала, – уже нотка недоверия, раскусонности чувствовалась в интонации барышни.

– Пятьдесят процентов, – по слогам проговорил Черков.

– А чем вы занимаетесь?

– А какая разница?

– Хорошо, в какой сфере вы работаете? – Жулики ставят вопрос в другой форме, от чего смысл не меняется, но Август решил подыграть.

– В торговле, перепродаю товары, – лживо, радуясь за находчивость, отвечал Август.

– Почему тогда я о вас ничего не знаю? – ничего глупее и придумать нельзя, что за абсурд!

– Не удостоились такого случая, – опять козырный ход. И чтобы остаться при достоинстве, «истинный трейдер» ответила:

– Нет, это потому, что вы обманщик, а с обманщиками мы дел не имеем, – и капитулировала, отключив телефон. Какой же смех души пробирал Августа, насколько ему было всласть испытать это мгновение победы на шахматной доске. Она сдалась! Насколько банальны и просты были их уловки, но как они работали, – этого не отнять, люди ведутся, а иначе нет смысла делать звонки. Так везде: нас всегда пытаются надуть, и мы пытаемся тоже самое исполнить. Жалок наш мир глупой разумности.

День продолжался, и следовало идти на собеседование, ведь интерес оставался в необузданном познании финансовых манипуляций, которые приносили прибыль из пустого вещества, незримого.

В таких случаях – перед собеседованием – Август забывал обо всех невзгодах, шел, не думая о волнении, и, ступая в общественный транспорт, проезжал мимо кипящей жизни на улице, лишь только задумываясь на мгновение про дороги, автомобили, носящиеся по ним, про высаженные деревья возле этих дорог, переставшие наслаждаться свежим воздухом дикости леса, и вынужденные глотать пыль из под колес и отработанные газы. Дома, какой бы окраски не были исполнены, оставались скудно‑серыми, – даже фантазия не позволяла разукрасить скучность солнечного города, окутанного золотистой осенью. Но печаль не посещала мутный разум – мутный от воспоминаний и мышлений, – картинки все же отчетливостью озарены не будут. Подъезжая все ближе к месту назначения, все сильнее не хотелось выходить, сиденье, нагретое разгоряченным телом, магнитом притягивало расслабленную плоть, приятно расслабляя, Август беззаботно глядел в окно. Забвение – не так ли!? Возможно.

У пункта высадки вернулось все назад, теперь придется проявить смекалку и импровизировать, – собеседование для Августа было обычным делом, как и общение со многими другими людьми. Нет необходимости расценивать человека напротив вышестоящим, – относился он ко всем равно, но с уважением.