Временная мама

– А как иначе, если муж себе другую завел, – ответила я и поразилась с какой отстраненностью произнесла эту фразу. Словно кто‑то сторонний имелся ввиду, не мы. И совсем не хотелось плакать, как было с Лидкой, и бросаться на грудь, чтобы меня пожалели тоже не хотелось. Неужели, свыкаюсь? Отвернулась, приготовила кружки для нас и полезла в шкаф: – Ты конфеты будешь? Славику покупала, не ест.

– Какие конфеты! – в сердцах воскликнула она и нахмурилась: – А мне ты почему мне ни слова, ни полслова?

– Ты бы как‑то повлияла на ситуацию? – хмыкнула я.

– Поддержала бы. Как минимум, примчалась к тебе с бутылкой вина.

– И кошек прихватила?

– Каких кошек? – не сразу поняла она, хотя, стереотип оскомину набил. А когда сообразила, досадливо поморщилась: – Тьфу ты! Ну, раз ты шутишь, значит всё в порядке и моя поддержка не нужна, выходит…

– Не обижайся, Насть, это нервное, вероятно. – Я разлила нам чай, поставила перед ней чашку и села напротив: – Лучше расскажи мне, как вы узнали. В добровольные признания Шмакова не особо верится, а сама я никому не рассказывала. Лидке только, но она не в счет.

– Так Митя их на улице встретил. Вечером вчера понесся в магазин, делами поинтересоваться, а на трассе в пробку угодил, у нас же вечно все зимой ремонтируют! – попутно возмутилась она. – Подъехал, значит, Игоря уже застать не надеялся, а Шмаков как раз из дверей и в тачку прыг. Митя вплотную встал, а они там целуются. Черт, даже неловко как‑то… – осеклась она и заерзала на стуле.

– Продолжай, продолжай, – махнула я рукой и сглотнула подступающий к горлу ком. – Может, это скорее выбьет дурь из моей башки.

– Лисонька моя… – засюсюкала Наська, но я твердо пресекла:

– А вот этого как раз не нужно.

Подружка глубоко вздохнула и продолжила:

– Короче, мой посигналил, Игорь пересел к нему. Митя ему: «Че за дела?» А Шмаков отвечает: «Нормально всё, мы с Лизой разводимся». Ну, ты же знаешь Волкова, никто никого не обманывает, вот он и успокоился, про магазин свой потрещал и уехал. Он бы и мне не сказал, не заведи я этот разговор с рестораном. А он мне: «Какой ресторан, Шмаковы же разводятся?» Ну, я обалдела малость, в смысле, говорю? «Без всяких смыслов, че не знаешь, как люди разводятся?» Я ему: «И ты мне вот так спокойно об этом заявляешь?!» А чего убиваться, говорит он, они люди взрослые, сами разберутся, и ты не лезь, это их личные дела. Я возмутилась: «В смысле не лезь, Лиза моя подруга вообще‑то!» Делай выводы, хмыкает Митя, если ты не в курсе о разводе, значит, твоя подруга не хочет, чтобы ты к ней в душу лезла. Я весь вечер терпела, а сегодня не выдержала и тебя набрала.

– Ясно, – вздохнула я.

– И что ты намерена делать?

– А что мне остается делать – вычеркивать. Делить нам с ним особо нечего, квартира моя. Славку в входные заберет, на развод подадим и прочь из моей жизни.

– Слушай, а давай мы этого козла с работы уволим, – сузила она глаза и стукнула по столу ладонью: – Точно! Я с Митей сегодня же поговорю, полетит как фанера!

– И ты думаешь это сделает меня счастливой? Мелочно это всё, глупо. Нет уж, спасибо, ему ещё ребенка поднимать. Если он с обязанностями не справляется, тогда другое дело, в общем, пусть Митя сам решает, нужен ему такой работник или нет.

Настя примолкла ненадолго, а потом, качнув подбородком, спросила:

– Ты её видела?

– Нет. И, пожалуй, не хочу, – ответила я, не желая развивать тему. А что до той Ксюши, которую отыскала в сети Лидка, так я вовсе не уверена в том, что это именно она.

Мы повздыхали, допили чай и вскоре Настя отчалила. Митю с работы встречать. Примерив на себя мой горький опыт, Волкова расчувствовалась, её переполняла нежность к супругу.

 

В субботу объявился Шмаков. По телефону. Вызвался заехать завтра, куртку купить. «Герой» – мысленно съязвила я, потому что находилась на рабочем месте и разговаривала при клиентке. Вслух же, сообщила что уже купила и вышлю ему чек. Он обрадовался, поблагодарил и принялся канючить в трубку.

– Лиз, ещё недельку, прошу. Я тебе деньги и за куртку, и на продукты перекину, – пообещал он. Я, разумеется, возразила, а он продолжил: – Неделя вся суматошная, открытие только‑только состоялось, то тут, то там какие‑то дыры вылезут, не успеваю. А на следующей, клянусь, Лизок, все улажу.

– Отвези ребенка к матери, – отчеканила я. Шмаков взвился.

– Я же сказал эта тема закрыта, к матери он не поедет! – заявил он и попенял мне: – Ты хочешь, чтобы ребенок пропустил школу? Чтобы на второй год потом остался?!

– Господи, как будто это мои проблемы! – поразилась я. – Всё, я не могу говорить.

Я отключилась, повернулась к клиентке, улыбнулась: «Извините» и спрятала лицо за маской.

 

Глава 7

 

Славик уселся напротив, к вилке даже не притронулся. Руки на коленях, спрятаны за скатертью, туда же и взгляд опущен. Я глянула на свою тарелку – аппетитно. Попробовала, без лишней скромности, заявляю – вкусно. Ладно бы, какое брокколи подсунула, нет же. Куриное филе с пюрешкой едят все дети, с удовольствием и без исключения. Этот отказывается.

– Посмотри на меня, – попросила я. Посмотрел. Мне даже жутко немного стало от этого взгляда, как же он все‑таки на отца похож! Я подалась немного вперед и со всей серьезностью спросила: – Ты почему не ешь?

Молчит. А вчера и вовсе обманул. Вернулась с работы, ужинать отказался, мотивировав тем, что недавно поел, а ближе к ночи, когда он уже уснул, я нашла запрятанный вглубь холодильника контейнер. Поначалу я не обратила внимания, решив что Славик помыл за собой, а он вот – нетронутый стоит. Забрала его с собой, на работу, а ему поставила свежий, только теперь и он не тронут. А в школе он, интересно, ел?

– Может, тебе не нравится, как я готовлю?

Только зубы стиснул, словно боялся, что слова предадут его и сами прорвутся наружу, без его на то согласия. Вздохнул, насупился, плечи опустил: тонкие руки‑веточки, затаенная грусть в глазах. Встать, подойти, да прижать к себе, уткнувшись в копну волос на макушке. Запах вдохнуть. Наверняка ещё дитем пахнет. Я представила, как он шарахнется от меня, вздумай я и в самом деле провернуть такую штуку, и усмехнулась. «Что ж вы от меня шарахаетесь‑то, Шмаковы?»  Не похоже, что он хитрит, что же ты чувствуешь, парень?