Временная мама
Полоскать горло он не умел толком. Мне пришлось принести себе воды и наглядным примером демонстрировать, как это делается. Другого способа объяснить я не придумала. Он морщился, терпеливо выполнял процедуру и сплевывал, кривясь от рвотных позывов.
Круглосуточная аптека находилась в двух остановках, я понеслась в неё, как только вернула мальчишку в постель, запоздало подумав, что следовало вызвать такси туда‑обратно. Вышло бы намного быстрее. Когда я вернулась, прикупив целый пакет лекарств, Славик уже спал.
Шмаков заявился на следующий день, в районе обеда. Опустился на край детской кровати и прижал ладонь к Славкиному лбу:
– Ну, ты чего, боец, болеть выдумал?
Славик приподнялся и обхватил его, прижавшись щекой к отцову свитеру. Игорь принялся гладить его по голове.
– У тебя руки холодные, – заметила ему. Он вполоборота повернулся и возразил:
– Горячей водой мыл, согрелись уже.
Торчать у порога неуместно, а рассиживаться с ними в комнате делая вид, что ничего не происходит, нелепо. Я ушла на кухню и возилась там до прихода врача, которому сама двери и открыла. Первое чему я порадовалась это даже не беззлобное, открытое лицо женщины, а присутствию Шмакова. Как хорошо, что он ещё не успел слинять и моё косвенное общение с педиатром вполне допустимо. Пусть сам объясняется.
Так собственно и было, в «официальную» часть беседы я не вмешивалась, а Шмаков общался так, будто и не уходил никуда, и не бросал нас вовсе, и о том, что они тут в гостях, по сути, даже не заикнулся. Я вмешалась лишь когда речь зашла о лечении. Купленный мной спрей получил одобрение. Педиатр выписала антибиотик, как и предсказал вчерашний медбрат, расписала лечение, а через неделю велела явиться поликлинику. Следом за врачом, подхватив рецепт, вышел и Шмаков – лекарство выкупать.
Мне пришлось накормить его ужином, потому как, засиделся он до самого вечера. Я встала к раковине и пустила воду, а он не спешил уходить, сидел, цедил чай маленькими глоточками.
– Может, я у тебя поживу пару дней, пока Славка не выздоровеет?
Я сначала подумала, что ослышалась. Что сказанная им фраза выстроена вовсе иначе, а мне просто мерещится на подсознании. Я перекрыла воду, однако, поворачиваться не спешила, чувствовав спиной его пристальный взгляд. Но он повторил, и – о господи! – это звучало действительно так!
– Ну, уж нет! – отрезала я. Повернулась, он смотрел так, словно находит эту идею нормальной. У меня кипело внутри от возмущения, я дернула салфетку, вытереть руки, и рявкнула: – Теперь ты для нее будешь в командировке?!
Глава 8
Славик спал, книжка, которую он читал, лежала рядом. Уголок касался щеки и, если не убрать её, твердый край обязательно оставит красноватый след. Я подошла, осторожно вытянула книгу и отложила на стол. Мобильник лежал тут же. Славика, не мой. Несколько секунд колебаний и вот я уже тяну к нему руку: он же ребенок и если я и нарвусь на какие‑то секреты, они же будут детскими, правда?
На всякий случай, я ушла с ним на кухню: мало ли Славка проснется, а я копаюсь в его телефоне. Стыдоба. Мама так и записана – мама. Я сохранила к себе её номер и посмотрела, когда они последний раз разговаривали. Выходило неделю назад. Целую неделю! Я пролистала все зафиксированные звонки и заметила одну закономерность: Славик никогда не набирал сам, всегда она звонила. Затем я проверила избранные номера, Игорь на первом месте, дальше шел одноклассник Кирюша, неизвестный мне Вовка, Максим (тоже одноклассник), бабушка, мать стояла на седьмом месте. На седьмом! Даже я, звонившая изредка, в основном после ухода Игоря, поинтересоваться добрался ли он со школы домой, занимала шестую строчку!
«Может, они предпочитают переписку?» – спрашиваю себя и жму зеленый значок на экране. Последнее сообщение от абонента «Мама» получено три дня назад. Что ж, все‑таки не неделя… «Как дела?» – спрашивает она. Славик отвечает: «хорашо», мать в ответ посылает смайлик. Хм… не густо.
Набрать её так и решилась, пусть Шмаков сам с ней общается. А мне, пожалуй, стоит вмешаться в учебный процесс ребенка. Проявить настойчивость. Что это ещё за «хорашо» такое! Я вернула телефон Славика на место, а сама сделала несколько звонков. Для начала позвонила маме Кирилла, они жили в крайнем подъезде нашего дома, хотела разжиться домашним заданием, но по телефону Ирина меня не сориентировала, а попросила забежать к ней вечерком. Следом я набрала сменщицу и подменилась на ближайшие два дня, пообещав отработать перед новогодними праздниками. От такого предложения не отказываются, естественно, она согласилась. Ухаживать за Славиком придется самой, раз уж Игорю остаться тут не позволила. Но даже ради Славика позволять ему торчать здесь, испытание для моих нервов. Квартира слишком мала, чтобы не замечать его присутствия. Где бы он спал, например, на кухне?
Когда он уходил вчера, мне показалось: Игорь даже рад, что именно так всё вышло. Рад моему отказу, рад, что я взвалила на себя миссию по уходу за Славкой. Но позволить ему тащить куда‑то больного ребенка… нет уж. Я не знаю ни условий его теперешнего проживания, ни женщины, с которой он, судя по всему, живет. Впрочем, Шмаков и не предлагал забрать Славку. Оставил на комоде деньги, попрощался с сыном, нашептав про «важную работу» – слово «командировка» он предпочел избегать – и ушел.
Моему приходу Ирина обрадовалась, заставила меня пройти и без чая никак не отпускала. Сие радушие и гостеприимство объяснялось легко и просто: соседка хотела маникюр. Принимать на дому я не любила, но ей пообещала. Ирка обрадовалась ещё больше, велела Кирюше принести дневник и самолично выписала на листок задания.
– Слушай, а ты чего в мамский чат не добавишься? – вдруг осенило её. – Мы на днях подарки новогодние обсуждали, да и домашку туда часто кидают.
Она продемонстрировала мне чат, будто я не верила в его существование, а я пожала плечами:
– Неудобно как‑то.
– Ой, прекрати, неудобно, – отрезала она, махнув рукой. – Мать та, которая вырастила и воспитала.
В чем‑то она права, но совсем скоро ни растить, ни воспитывать, я не буду. Однако, сообщать ей об этом, не поворачивался язык. Наверное, созрею позже, когда приду в норму и смогу легко и непринуждённо болтать на эту тему. Ведь произойдет же оно когда‑нибудь? А пока побуду ещё немного мачехой, этим едким, непритягательным словом. В общем, она добавила меня в этот чат.
– Вы врача вызывали, что у вас? – поинтересовалась следом соседка.
– Вызывали, конечно. Ангина, – вздохнула я. Ирина цокнула языком и повернулась к сыну:
– Вот видишь, Кирюш, у Славика горло болит, а ты новый шарф носить отказываешься. Не будешь надевать, у тебя тоже заболит, – пригрозила она.
Мальчик явно не пришел в восторг от подобной перспективы, видно чем‑то не угодил ему шарф, обиженно засопел и бросил:
