Всё, о чём мы мечтали

Джин улыбнулся и стал одевать на него презерватив.

«Господи. Он же не поместится во мне, или он разорвёт меня»

Увидев мою растерянность, Джин улыбнулся.

– Всё будет хорошо. Я обещаю, – сказал он и устроился у меня между ног. – Я не сделаю тебе больно, обещаю.

Я кивнула и взяла его за плечи. Он наклонился и стал целовать меня в губы уже более настойчиво. Его язык проник в мой рот и стал исследовать его. Затем стал спускаться ниже, покрывая всё моё тело поцелуями, пока не дошёл до самого центра желания. Опустив голову, он поцеловал меня там, где мне больше всего хотелось. От прикосновения там меня как будто ударило током, я вскрикнула и выгнула спину.

– Бог мой, – закричала я.

Джин не остановился, пока я не стала молить о пощаде, только тогда он взял мои руки в свои, переплёл пальцы и направил свой член в меня. Он входил медленно и аккуратно. Мне не было больно. Во мне говорило желание, и я выгибалась дугой, только чтоб он поскорей оказался во мне.

Когда он вошёл, он посмотрел в мои полуоткрытые глаза, поцеловал мои губы и стал медленно двигаться во мне, пока я не обхватила его бёдра ногами, прижимая его к себе. Мы двигались в унисон. Были слышны лишь наши стоны.

– Я уже на….

Не успела я договорить, как меня поглотил всепоглощающий оргазм. Джин немного отставал. Ему понадобилось сделать ещё пару резких движений, и вот он со стонами входит в меня последний раз. Он прижал меня своим телом к матрасу. Я обнимала его за плечи и бёдра. Он целовал мои мокрые от слёз щёки.

– Я сделал тебе больно? Прости.

– Нет. Это от удовольствия, – проговорила я. – Всё хорошо.

Джин ещё долго целовал меня. Я не хотела отпускать его. Но ему нужно было выбросить презерватив.

Мы лежали обнявшись. Моя голова покоилась на его широкой груди. Он гладил меня по волосам и иногда целовал мою макушку. Он недолго играл с моими волосами, не знаю, сколько прошло времени, но мы уснули в объятиях друг друга.

 

Привыкшая просыпаться рано, я и в этот раз проснулась на заре. Солнце только‑только показалось из‑за горизонта. Я открыла глаза и сначала не поняла, где я нахожусь. Но потом, вспомнив предыдущий вечер, осознала, что я сейчас в пентхаусе у мужчины, с которым познакомилась в баре. Чувство стыда не заставило себя долго ждать. Я всё ещё лежала в объятьях незнакомца. Мне нужно было выбираться. Я аккуратно убрала его руку и встала с кровати. Он не проснулся. Я выскользнула из спальни и пошла в ту комнату, где мы вчера оставили свои вещи.

Одеваясь, я смотрела на город с высоты. Это было незабываемое зрелище. Я чувствовала себя Господом Богом. Но нужно было уходить. Оделась, волосы расправила пальцами. Но я не могу так уйти. Хотелось что‑то оставить ему на память. Обычно девушки оставляют нижнее белье, а я решила, что это будет просто коротенькая записочка. Осмотрев комнату, я заметила, что на столе возле телефона лежит блокнот и ручка. Я взяла ручку и хотела написать свой номер и имя, но в последний момент передумала. Кто он? Богатенький мальчик. А я студентка, которая делит квартиру с подругой, чтоб дешевле было оплачивать. Мы не пара. Определённо. Поэтому имя я решила не раскрывать, чтоб он быстрее меня забыл, а в блокноте я нарисовала пчёлку и подписала: «Твоя Майя».

 

Я спустилась вниз и поймала такси. Сев в машину и уже отъезжая, я в последний раз обернулась и посмотрела на этот дом. Я знала, что больше его не увижу. Осталось только забыть об этой ночи. К счастью, у меня каникулы. И завтра я на всё лето возвращаюсь в Кентукки помогать на ферме. Работа – это лучшее лекарство от всего.

Мои предположения были верны. Кейт на всю ночь осталась с Марком. Квартира была пустой. То, что нужно. Я приняла душ, смыла с себя все воспоминания о сексе и занялась завтраком.

Кейт вернулась, когда я дожаривала оладьи. Она вошла в квартиру и плюхнулась на диван.

– Доброе утро! Как спалось? – спросила Кейт.

– Отлично. После текилы и коктейля я спала как убитая, – нагло соврала я. – А ты как? Хотя судя по тебе, ты ещё и не ложилась.

– Верно подмечено. Что на завтрак?

– Оладьи и кофе.

– Годится. То, что нужно. Но сначала я в душ. Ты не представляешь, где мы сегодня провели ночь! Даже не пытайся отгадать. Всё равно мимо. Я сама тебе скажу. Мы провели ночь на крыше ночного клуба. И там же встретили рассвет.

– Ты права, Кейт. Я бы ни за что не догадалась. Иди прими душ и за стол, – отозвалась я.

– Слушаюсь, мамочка, – со смехом сказала она и пошла в свою комнату. А я выдохнула, что она не устроила мне допрос.

После завтрака я стала собирать чемодан. Кейт бегала вокруг меня, суетилась. Просила не уезжать так быстро, а когда это не помогло, то сменила пластинку и стала умолять вернуться как можно скорей.

– Кейт, я еду на шесть недель. Они быстро пролетят. Ты и не заметишь моего отсутствия.

– Да? А кто мне будет каждый вечер массаж делать? – с обидой в голосе спросила Кейт.

– Марка попросишь. Тем более, квартира на шесть недель ваша.

– Если он начнёт мне делать массаж, всё закончится оргазмом.

– И чем плох оргазм? – спросила я, краснея и вспоминая свой.

– А тем, что когда его много, тоже плохо. Это изматывает.

– Никогда о таком не слышала.

На следующий день Кейт и Марк проводили меня в аэропорт. Уезжая на родину, я точно знала, что вернусь. Ведь тут моя учёба, моя жизнь, мои друзья. И как бы я ни любила жизнь на ферме, Нью‑Йорк я полюбила навсегда.

 

Год спустя

 

– Ты всё‑таки счастливая задница. И за это я тебя люблю, – сказала Кейт, идя рядом со мной по улице Нью‑Йорка. Мы шли в магазин Колина, где месяц назад я заказала новый гардероб. Стоил он недёшево. Но, во‑первых, мне сделали неплохую скидку. Во‑вторых, Колин по дружбе выдал мне кредит доверия, что всю сумму я внесу в течение полугода. Меня это устраивало.

– Спасибо тебе за похвалу, Кейт, – отозвалась я.

– Ты же знаешь, это только из зависти. Ты лучшая выпускница. Ты ещё не получила диплом, но уже приглашена на работу в один журнал.

– Кейт, чтобы заслужить всё это, я год рвала жилы, работая над каждой статьёй.

– Именно поэтому ты и первая. Они купили у тебя две твои статьи. Напечатали в своём журнале и этим повысили свой рейтинг. А месяц назад взяли на работу. Так что, подруга, завидую я тебе белой завистью.