Выкупленная родная семья

– Если тебя волнует сама процедура, то всё получилось спонтанно. Мы были в компании, одна из девушек рассказала сюжет недавно просмотренного фильма. Там супруг продал жену. Иван сказал, что ему в пору поступать также из‑за проблем с деньгами. Если дословно – я бы сам продал жену. Я ответил, что купил бы.

Обалдеть! Мало того, что муж пропадает в компаниях с девушками, так еще между делом выставил меня на торги! А Мирон так спокойно об этом рассказывает. Наверно, у той дамочки, которая вещала про кино, было больше эмоций.

– Для вас это так легко и просто? – только и могу ахнуть.

Мой собеседник делается еще напряженнее.

– Нет. Но говорить я могу только за себя.

Что у него в голове?.. А про Ивана даже думать не хочу. И сказать мне как‑то резко становится нечего. Какой смысл устраивать истерику Красильникову, когда мой законный супруг так поступил. А он всегда казался мне порядочным, серьезным. Все у него по полочкам разложено. В отличие от Мирона, который в моменты встреч напоминал дикаря.

Из не самой благополучной семьи, со связями в опасных компаниях района. В хорошей одежде, но еле тянущий учебу в техникуме. Как говорил брат – из‑за постоянных попыток на чем‑то заработать. Про его острый язык я уже вспоминала…

– Лада, – он пользуется тем самым языком и сам продолжает говорить, – не думай, что я буду приставать к тебе как к женщине. Меня это не интересует. Кхм… То есть меня в принципе интересуют женщины, но на тебя у меня планов нет.

Ну кто бы сомневался, Мирон всегда смотрел как будто сквозь меня! Боже, что я несу.

– Я может и должна выдохнуть, – почему‑то признание выводит меня из ступора, – но как‑то не получается. Не держи меня силой, я уеду к родителям!

Все‑таки после отдыха и внятного разговора первый шок прошел. И я возвращаюсь к логичному выходу из ситуации. Да, муж поступил по‑скотски. Но цирк с покупкой нужно прекращать.

Мирон устало вздыхает.

– Мое мнение ты знаешь. Живите здесь – наверху у вас будет целый этаж. Я буду ночевать внизу, днем дома практически не бываю. Вы будете в безопасности и со всем необходимым. Кстати, напиши список. Я велел помощнице по хозяйству купить нужное для малыша, приличных марок. Но она могла учесть не всё.

– Ты бредишь… – я тоже тяжело дышу. – Зачем это тебе, Мирон?

Красильников встает из‑за стола, а я наоборот опускаюсь на бежевый стул, потому что в ногах появляется слабость.

– Мне почти тридцать шесть, а у меня ничего нет, – бизнесмен произносит странную фразу, – решение стать вашим донором далось мне непросто. Но я пообещал себе, что всегда буду нести за него ответственность. Ивану был нужен ребенок. А мы с тобой имеем право обо всём пожалеть. Вот только продолжение нашей крови и плоти спит сейчас наверху!

Мирон теряет хладнокровие. Меня тоже пронимают его слова.

– Я ни секунды не жалею о Матюшке… – говорю еле слышно.

Хозяин дома снова берет себя в руки.

– Лада, я не собирался держать тебя силой. Но останься хотя бы на какое‑то время. У тебя ведь сложности с тем, куда пойти.

Красильников прекрасно знает мою семью и все проблемы. Они до сих пор общаются с моим братом Максимом. Нет смысла перед ним что‑то изображать.

– Хорошо, мы побудем здесь недолго, – сглатываю, – я пойду к малышу.

Иду уже по знакомому пути обратно. Матюшка проснулся и уже успел похныкать. Достаю его из кроватки, кладу на свою и ложусь рядом. Поглаживаю сына по животу.

Я уже не чувствую себя как зверек, попавший в ловушку. Внутренняя паника вконец улеглась. Но вопросов сейчас во мне не меньше.

Отбросим факт, как Иван мог так поступить. Педантичному мужчине оказалось трудно пустить в спокойную жизнь малыша. Ко мне он после родов остыл. В остальном, конечно, съехал с катушек. Или ему настолько захотелось поиметь с Мирона бабло.

Но сам Красильников… Возможно, ему не все равно, как живет его кровный сын. Больше детей у него нет, с супругой разошелся. Но почему просто не помогать? Назначить алименты, снять нам квартиру. Это бы уже был жест великой щедрости. А он привез нас в свой дом и скупил половину детского магазина. Мне этого не понять.

Матвей вроде притих, я решаю немного прибрать в комнате. А то идеальный интерьер в бардаке из‑за наших вещей. Например, моя куртка совсем лишняя на светлом кресле. Беру ее в руки, из кармана падает телефон. Хм, Иван не хотел ли со мной связаться? Может, хоть немного понял, что натворил?

Проверяю сообщения, звонки, и вера в адекватность мужа окончательно тает. Ни‑че‑го! Перевожу дух, хочу уже взяться за вещички сына и мусор. Но телефон, который я положила на подоконник, заходится трелью.

Смотрю на экран – мама. Ну что ж, постараюсь морально подготовить ее к будущему.

– Лада, привет! – у мамы как всегда по телефону восторженно‑испуганный голос.

– Привет, мам. Как там дела?

С момента приступа отца я всегда сначала интересуюсь обстановкой.

– Хорошо, – мама в курсе и быстро отвечает, – папа еще пять дней пробудет в санатории. Ему там нравится, он даже однополчанина встретил, представляешь? Служили в армии вместе. Мир тесен!

Ох, мамочка, не представляешь, насколько.

– Здорово, я за него рада.

– Да, он доволен, – подхватывает мама, – после рождения Матюшки он вообще ожил. Как говорится, появился стимул. И каждый день радуется, какая у вас семья. Живете тихо‑мирно, в достатке. Макс со своей уже сколько расходились, денег постоянно нет. Устало за них сердце болеть. Хорошо, хоть ты у нас отдушина.

Я и правда всегда была родительской радостью. Поздний ребенок с успехами в школе и примерным поведением. Брат же хоть особых проблем не доставлял, но всегда с трудом тянул учебу. Жену выбрал им не по вкусу, живут не идеально. Внуков родители любят, конечно, но и на них порой ворчат.

Однако и я оказалась не такой беспроблемной.

– Мам, ну это жизнь, а не рекламный ролик.

Родительница какое‑то время молчит.

– А ты что, не выспалась? Я бы приехала, с Матвейкой побыла. Но не хочется вам в выходной мешать. Иван, наконец, дома. Не дай бог надоем!

Ваню мама обожает еще со школы. Она была в полном восторге от их дружбы с братом. Всегда старалась чем‑то угостить Ивана, была с ним ласкова. Думала, наверно, что успехи в учебе и спорте передадутся от друга ее сыну. А уж когда мы начали встречаться…

– Ивану уже и без тебя все надоело, мам, – хочу продолжить, но родительница меня перебивает.

– Поругались?! Ну ты уж сильно на него не обижайся, дочка. Появление первого ребенка – испытание. А уж Ване решиться понадобилось много сил.